• Приложение ДЛИНА ФРАНЦУЗСКОЙ ЛИГИ
  • Глава 11

    «ШЕВОШЕ» ЛАНКАСТЕРА В НОРМАНДИИ

    История не оставила нам информации, как Эдуард III отнесся к результатам кампании 1355 года и что планировал на следующий год, но естественно, что разочарование ходом войны присутствовало. Лангедокская экспедиция неожиданно для короля завершилась полным успехом, но произошла она слишком далеко, чтобы произвести впечатляющий эффект на севере. Там все шло не так, как надо: экспедиции закончились фиаско, а король Наварры помирился со своим французским повелителем.

    Но события в человеческой жизни непредсказуемы, – удача, шанс играют иногда решающую роль. Непредвиденный шанс выпал английскому королю весной 1356 года – Карл Наваррский снова вышел из подчинения королю французскому. Произошло это так. Увеличилось налогообложение, и волнения в нормандских владениях наваррского короля стали необузданными, да и сам Карл Злой их поощрял. Слухи об этом достигли короля Иоанна, и он внезапно появился в Руане на пиру, который давал его старший сын Карл, недавно получивший титул герцога Нормандского. Гостем на этом пиру был и король Наварры. История повествует: Иоанн появился в зале во главе 30 вооруженных солдат, схватил Карла Наваррского за воротник и воскликнул: «Гнусный предатель! Вы недостойны сидеть за столом моего сына! Душой отца своего клянусь – не буду ни есть ни пить, пока вы живы!» Однако Иоанн не сдержал слова: в отличие от д'Аркура, которого обезглавили, короля Наваррского заключили в тюрьму в Париже.

    Последствия не заставили себя ждать. Филипп, младший брат арестованного монарха, объявил войну Иоанну и обратился к Эдуарду III за помощью. Ничто, возможно, так не отвечало желанию английского короля; просьба достигла его 28 мая, когда он снаряжал небольшую экспедицию в Бретань для герцога Ланкастера, которому предназначалось стать новым королевским наместником в этом герцогстве. Молодому герцогу Монфору – он уже возмужал – следовало сопровождать экспедицию и, возможно, принять участие в правительстве герцогства. Получив новости, Эдуард быстро все переменил – направил экспедицию в другую провинцию, в Нормандию. Генрих Ланкастер посадил свои войска на корабль в Саутгемптоне 4 июня и 18 июня высадился в Ла-Оге. Здесь он встречен в соответствии с договоренностью силами Филиппа Наваррского; к ним вскоре присоединился «знаменитый Роберт Ноллис» (как называет его Фруассар), или «ужасный Роберт» (как говорит о нем один французский историк).

    Впереди нас ждет одно из самых знаменитых «шевоше» Генриха за всю его жизнь, – он с нетерпением ожидал его начала. Нам, к счастью, известны почти все необходимые факты об этой экспедиции благодаря официальному сообщению, составленному одним из штабных офицеров через три дня по возвращении на базу: точный состав и силу армии, приказы, марши и их длительность.

    Вначале – о самой армии: герцог прибыл из Англии с 500 латниками и 800 лучниками; Роберт Ноллис – из Бретани с 300 латниками и 500 лучниками; Филипп Наваррский присоединился к ним со 100 тяжеловооруженными нормандскими всадниками. Общее количество соединенной армии доходит, таким образом, до 900 тяжеловооруженных воинов и 1300 лучников; впереди главных сил шел еще небольшой авангард. Общая численность не превышала 2500 – небольшая армия, чтобы достичь намеченного английским королем: освободить и снабдить продовольствием три наваррских города, осажденные французскими войсками, – Эвре, Понт-Одемер и Бретей; все три на расстоянии более чем 130 миль от Ла-Ога. Фактически все солдаты в английской армии имели лошадей, но обоз сопровождали пешие солдаты.

    Посмотрим теперь на планы французов. К сожалению, французские записи и хроники недостаточны и мы очень мало знаем о движении французского короля, еще меньше – о численности армии. Что касается его действий: он немедленно ответил на вызов англичан, послав отряды осадить главные наваррские города в Нормандии (уже указанные), а после этого начал собирать армию и лично ее возглавил. Очевидно, что армия немалая: «Большие французские хроники» говорят – очень большое скопление тяжеловооруженных всадников и пехотинцев. При армии – королевский сын герцог Нормандский, его брат герцог Орлеанский и большинство знатных воинов Франции.

    Официальное английское сообщение: численность французской армии – 8 тысяч тяжеловооруженных всадников и 40 тысяч других солдат. Симеон Люс одобрил (без всяких поправок) эту цифру, но я нахожу ее неприемлемой. Английский штабной офицер не мог через три дня по возвращении экспедиции посчитать численность французской армии, – вероятно, написал цифру, сообщенную ему одним из пленных. Конечно, цифра 48 тысяч не так уж нереальна, и все же французская армия не была столь большой. Но даже если уменьшить эту цифру на четверть, все равно численность французской армии в несколько раз выше, чем английской, – возможно, даже в десять раз.

    Когда кампания началась, французский король был в Дре, в 25 милях к востоку от Бретея и на таком же расстоянии от Эвре. Этот город уже сдался, так что захватить Ланкастеру осталось только Понт-Одемер и Бретей. Чтобы выполнить это, герцогу необходимо продвинуться в глубь Бретани, взяв с собой молодого Монфора, в то время, скорее всего, находившегося на базе. База английской армии – в аббатстве Монтебур, в 7 милях к юго-востоку от Валона. Роберт Ноллис также оставлен здесь (что несколько удивительно).

    Экспедиция отправилась в путь 22 июня, спустя четыре дня после высадки. (Движение английской армии см. на карте 13.)


    Карта 13. «Шевоше» Ланкастера


    В первый же день армия достигла Карантана, пройдя 16 миль; там сделана остановка на один день, чтобы привести в порядок некоторые вещи. На следующий день войска прошли рядом с Сен-Ло, который защищен французским гарнизоном. Генрих Ланкастер, не желал задерживать себя посторонними осадами и пытался как можно скорее достичь цели, поэтому быстро обошел Сен-Ло с севера, чтобы не столкнуться с гарнизоном. В тот же вечер приблизился к Ториньи, пройдя 30 миль. Армия приостановилась 25 июня, но следующие четыре дня проходила в среднем по 21 мили и за первые три дня после остановки почти по прямой дошла до Лизье (это напоминает один из маршей Эдуарда в Нормандии, проделанный десять лет назад). Как и в том случае, к походу приложил руку опытный Годфруа д'Аркур – снова помогал англичанам ориентироваться на незнакомой территории: он главный землевладелец на Котантене, – его замок Сен-Совер-ле-Виконт[129], в центре Котантена, возвышается почти над всем полуостровом. В планы английской армии входило также избежать соприкосновения с Каном.

    Приближаясь к Лизье, следовало совершить небольшой обход на север, чтобы пересечь болотистую долину реки Див. Мост в Корбоне защищен французским постом; завидев англичан, те сразу оставили его – бежали, к удивлению штабного офицера, писавшего после, что этот участок «защищен сильнее всех в том районе».

    От Лизье армия 29 июня направилась прямой дорогой к Понт-Одемеру, на расстоянии 23 миль. Подойдя к этому населенному пункту и не встретив никакого сопротивления, англичане вступили в него – и не обнаружили противника. Дело в том, что отряд Корбона, бежавший в Понт-Одемер, сообщил гарнизону: силы противника очень велики; тот в полном составе ночью покинул город, оставив там все «метательные машины, артиллерию, арбалеты, щиты и другое снаряжение». Беглецы, отступая, встретили сильное подкрепление – из Руана шла помощь; после рассказов гарнизона посланные тоже решили не вступать в бой с англичанами и вернулись в свою ставку. Генрих снабдил город продовольствием, отдал необходимые приказы, а также оставил 50 тяжеловооруженных всадников и 50 лучников для дополнительной защиты города, ослабив свои и так скудные силы. На следующие два дня он остался в городе, «чтобы засыпать подкопы, – враг сделал их очень умело, и они подходили к стенам на расстояние почти 4 фута». Можно предположить, что для этого не требовались солдаты и работу выполнили горожане, – значит, причина остановки Генриха в городе другая и мы ее не знаем.

    Половину своей задачи Генрих выполнил, а признаков, что подходит армия французского короля или ее части, так и не видно. Поэтому 2 июля марш возобновлен; покрыв 16 миль, армия у знаменитого аббатства Бек (два известных английских архиепископа, Ансельм и Ланфранк, – выходцы оттуда). Здесь она радушно принята, – правда, основной части пришлось расположиться лагерем снаружи, под открытым небом, но в разгар лета это значения не имеет. После 23-мильного перехода англичане 3 июля подошли к французскому городу Коншу и одноименному замку, сразу атакованному, захваченному и подожженному. Как мы знаем из сообщений штабного офицера, армия провела всю ночь в городе, что позволяет предположить: сопротивление французов сломлено.

    Новостей о приближении короля Иоанна так и не поступало, но ясно, что он не очень далеко. Следующий день, 4 июля, стал поистине богатым на события. Английская армия, пройдя на юг 10 миль, приблизилась к своей второй цели, Бретею, – и снова никаких помех со стороны гарнизона. Здесь тоже французы оставили осаду, услышав об английской армии, и она опять вошла в город, не потеряв ни одного солдата. Генрих нашел тут обилие съестных припасов – хватит гарнизону на целый год.

    Генрих Ланкастер достиг своей цели и даже ее перевыполнил, но чувствовал – надо сделать «что-то большее»: жить не мог без приключений; решил захватить обнесенный рвом и стеной замок и город Верней, его некоторые считали столицей Нормандии. Этот почтенный город все еще казался на первый взгляд сильно укрепленным и надежно защищенным башней Генриха I (не случайно ее назвали Серой башней), столь же мрачной, как ее строитель; осада могла затянуться на очень долгий период.

    Снабжение в Бретее займет все утро, а армии до Вернея надо пройти еще 8 миль. В течение дня, однако, англичане появились перед его стенами и предложили сдаться. Но ворота так и не открылись – решили начать штурм. Все, что мы знаем об атаке, – она оказалась успешной, возможно благодаря метательным орудиям, захваченным в Одемере; это они помогли разбить неприступные стены стоящих на пути англичан городов. Скорее всего, именно этим объясняется быстрая сдача Конша и Вернея[130]. Городские стены сразу захвачены и разрушены, но башня замка, основательно укрепленная, пала только через два дня в 6 часов утра. Пока шла осада, много солдат ранили, но никто не погиб.

    К этому времени крошечная английская армия прошла через всю Нижнюю Нормандию, освободила два важных города и взяла два других штурмом, а армия противника так и не появилась. Дальше идти нельзя: всего в 20 милях от Вернея – Дре, где в первый день английского наступления находилась главная французская армия. Где же она теперь и что делает? Этот вопрос больше всего интересует и беспокоит Генриха; дав своей утомленной армии один день на отдых, 7 июля он выступает в обратный путь. Прямой маршрут проходит через Легль, в 14 милях на западе; туда герцог и направился. Вначале марш, как всегда, спокоен; но вот головные отряды достигают города – и сразу сообщение, что французская армия напала на арьергард. Около Тубефа, в 4 милях юго-восточнее Легля, она, шедшая в направлении Бретея, врезалась в отступающих англичан.

    Король Иоанн наконец добрался до своего непредсказуемого и неуловимого противника. Теперь у него появился шанс сокрушить этого взломщика спокойствия в Нормандии. И как же он приступил к наказанию противника? Ситуация, как и во времена его отца, не изменилась: вместо того чтобы действовать, он обратился к словам – остановил свою армию и послал к английской армии двух герольдов с вызовом на сражение. Голиаф бросил вызов Давиду. Такой жест французского короля едва ли захватил врасплох английского герцога, знавшего о его прошлых поступках. Генрих, готовый к этому, составил для французского короля ловкий ответ. Его штабной офицер, очевидно, настолько доволен формулировкой, что приводит ее полностью: «...после чего мой господин дал ответ, что прибыл сюда, чтобы выполнить кое-какие дела, которые ему, благодарение Всевышнему, по силам; а возвращаясь назад, где у него тоже дела, в случае, если упомянутый король Франции Иоанн пожелает тревожить его на обратном марше, готов сразиться с ним». Ответа на этот ответ не последовало.

    Мрак уже окутал небо, а две армии все еще стояли напротив друг друга. Вдруг через французские ряды прошел слух: вечером герцог Ланкастер собирается напасть на их позиции. Почти паника охватила французов, – спешно они приготовили оружие и стали ждать схватки. Но английского нападения в тот день так и не последовало. Несмотря на это, все понимали, что завтра, 9 июля, столкновения точно не избежать. Начало следующего дня: во французском лагере звучат трубы, разворачивают знамена, маршалы строят армию в боевой порядок. Англичане видны на далеком расстоянии, – не предпринимают никаких действий, не посылают к французам герольда с сообщением о том, чтo намерены делать; странно... Проходит какое-то время; англичане почему-то все менее заметны, и вот их вообще нельзя увидеть... Французы высылают вперед патрули; те возвращаются и сообщают: Легль пуст, английская армия исчезла...

    Английский командующий не имел ни малейшего намерения сразиться с огромной французской армией, хотя и написал совсем иное в ответе герольдам, – он содержал обман, но не был откровенной ложью, в нем скрывался элемент правды. Сделать все вовремя и правильно – и можно уйти от противника; план прост (как все военные планы): небольшой отряд солдат развернут по всему фронту, пусть его видит противник до следующего утра, пока вся остальная армия отступает; отряд последует за ней, когда она отойдет на значительное расстояние с максимально возможной скоростью. Ночью главные английские силы, дисциплинированные и обученные, в полной тишине, под наблюдением Ланкастера начали отступление, – армия «стремительно и тихо таяла».

    Когда французы обнаружили уловку, противники ушли уже очень далеко и были на подступах к Аржантену – преследование бесполезно. Автор «Больших французских хроник», пытаясь оправдать просчет своего короля, привел абсурдную историю: мол, какой-то неизвестный человек сообщил королю, когда тот впервые обнаружил англичан, что впереди лес и напасть невозможно. Правду открыто сказал Симеон Люс: «Король Франции, вместо того чтобы напасть на англичан, послал герольдов, чтобы предложить бой герцогу Ланкастеру, а он воспользовался этим, чтобы убежать»[131]. Иоанн не усвоил уроки Филиппа: фактически ранние Валуа ничем не отличались от Бурбонов – ничему не учились и никого не прощали.

    Аржантена[132] достигли тем же вечером, – англичане покрыли расстояние 35 миль; армия прошла фактически не один марш, а два – ночной и дневной. Но, несмотря на это, результат впечатляет: в ходе «шевоше» захвачено более 2 тысяч лошадей – достаточно, чтобы усадить всю армию, обоз и пленников. Причем, вероятно, немало лошадей захвачено в Аржантене, – расстояние, пройденное за следующий день, внезапно увеличилось до потрясающей цифры, 52 мили, что по сравнению с предыдущим рекордом, 35 миль, кажется невероятным. Ланкастер, возможно, полагал, что его еще преследуют, но после Ториньи, достигнутого 10 июля, замедлил темп; задержка вызвана пересечением реки Вир при Сен-Фромоне. Начиная с отступления мост укреплен, около него устроена засада, но что-то пошло не так; в официальном сообщении говорится: «60 латников и других солдат сидели в засаде, чтобы напасть на наших, но наши 15 латников сразились с ними и убили их всех – поистине чудо».

    Вскоре дела пошли еще лучше: на следующий день армия достигла Карантана, то есть своей территории, а еще через день приблизилась к Монтебуру. Роберт Ноллис, которого оставили отвечать за основной лагерь, узнав о подходе своих товарищей, выехал встречать их. В путь он отправился только с 7 вооруженными солдатами и в дороге натолкнулся на засаду из 120 французов. «И упомянутый Роберт, и упомянутые 7 латников убили всех, кроме троих, предложивших за себя выкуп». Несомненно, не зря он получил прозвище Ужасный Роберт.

    Армия, по моему подсчету, покрыла за двадцать два дня, совершив 15 маршей, расстояние 330 миль, проходя в среднем 22 мили в день. Подводя итог кампании, приведем слова Роланда Делашенеля из его «Истории Карла V»: «Полный успех королевского предприятия: солдаты Ланкастера захватили или защитили несколько крепостей, вернули много военнопленных, захватили 2 тысячи лошадей противника, огромную добычу и не понесли практически никаких потерь».

    В результате этой экспедиции Филипп Наваррский отправился в Англию и присягнул Эдуарду III за его нормандские владения. Союз между двумя странами скреплен печатью, и на протяжении нескольких лет наваррцы-нормандцы сражались плечом к плечу с англичанами.

    Достижения Генриха Ланкастера говорят сами за себя, в отличие от действий Иоанна, – их из-за недостатка письменных источников мы не всегда можем восстановить. Чтобы оценить эти действия, попытаемся заполнить пробелы между 22 июня, когда он в Дре, и 8 июля – появился у Легля; полагаю, это можно сделать с достаточной степенью достоверности.

    Предположим, что не Дре, а Руан – место концентрации французской армии, и все станет намного яснее. Дре не крупный город, и в источниках не говорится, что главная французская армия находилась или собиралась концентрироваться там, хотя большинство писавших, кажется, соглашаются с этим. Естественно, такое место – Руан. Этот город имел очевидные административные и географические преимущества, и именно в таких городах Иоанн и его отец обычно назначали сбор армии, например в Амьене, Аррасе, Шартре, Рене и т. д. Кроме того, Руан по стратегическим соображениям лучше всего подходил для целей Иоанна: располагался рядом с сердцем наваррских владений, на равном расстоянии от Понт-Одемера и Бретея. Представим, что Иоанн покинул Дре и отправился в Руан 23 июня или немного позже. Он достигает Руана 25 июня и следующие четыре дня занимается организацией армии, поскольку постоянно один за другим прибывают новые контингенты. В течение ночи 29 июня в город приходит гарнизон захваченного Понт-Одемера; пытаясь оправдать свое отступление, прибывшие сильно преувеличивают численность английской армии. Иоанн отнесся к их сообщениям серьезно, не понимая, что истории, которые рассказываются беглецами с поля битвы, всегда приукрашены и к ним следует относиться с осторожностью. С оглядкой, неторопливо он наступает к Понт-Одемеру со всей армией, не понимая, что его противник всего лишь небольшая армия. Через два дня, вечером 2 июля, он прибывает в Понт-Одемер и узнает, что англичане утром ушли на юг. После этого начинается преследование, о котором говорят «Большие французские хроники»: по стопам неприятеля Иоанн 5 июля достигает предместья Бретея (через полтора дня после англичан) и располагается в Конде, в 3 милях восточнее.

    Теперь французский король отделен от английского всего 10 милями; Генрих намерен оставаться еще два дня в Вернее, и его вполне можно принудить к битве. Но по непонятным причинам он в эти жизненно важные дни пребывал в Конде. Нам это очевидно по любопытной фразе в сообщении герольда: «Вышеупомянутый король хорошо знал, что мой господин расположился в ожидании так близко от него, в Вернее». Это замечание подразумевает, что обе стороны расположились в ожидании. Мы знаем, почему так сделал Генрих; единственная причина для Иоанна заключается, возможно, в том, что, увидев противника, он вспомнил свой горький опыт в Гаскони и желания сразиться у него поубавилось, решил ждать, когда подойдут все отставшие войска. Следовательно, оставался в Конде два дня, 6 и 7 июля, а утром 8 июля, когда собирался к Вернею, до него дошли новости: англичане уже продвинулись далеко к Леглю. В спешном порядке он попытался догнать англичан и для этого срезал угол – прошел вдоль речной долины и в результате настиг арьергард Ланкастера у Тубефа. Остальное мы знаем.

    Французский король не стал преследовать неприятеля, а вместо этого отправился снова осаждать Бретей. Здесь его встретила неожиданность: крепость не собиралась сдаваться, и ему пришлось использовать все возможные методы, чтобы ее захватить. Огромную подвижную башню построили для этих целей, – она возвышалась над стенами и позволяла солдатам почти без трудностей на них взбираться. Но, когда приблизилась, по ней из города открыли огонь, и она сгорела[133]. Этот эпизод вместе с упоминанием об артиллерии в Понт-Одемере – свидетельство того, насколько распространилось применение этого вида оружия начиная с осады Турне, происходившей за шестнадцать лет до того. Контингенты шотландских войск присоединились здесь к французской армии под командованием лорда Уильяма Дугласа, которому король Иоанн платил за это жалованье. В середине августа тревожащие новости получены с юга. Юный сын английского короля снова напомнил о себе: сообщалось, что он начал марш в направлении Парижа. Необходимо прекратить осаду Бретея и быстро возвращаться в столицу.

    Приложение

    ДЛИНА ФРАНЦУЗСКОЙ ЛИГИ

    Штабной офицер в своем сообщении дает интересную информацию: французская лига в 2 раза длиннее английской. Он не говорит, какой она длины, но приводит длину большинства суточных переходов, так что ее можно приблизительно вычислить. Точно измерить переходы всегда очень сложно – ведь они в большинстве случаев делались не по прямой, изобиловали поворотами и сторонними дорогами. По моим подсчетам, лига равнялась приблизительно 3 милям (современным). Месье Делашенель вычислил лигу как 4200 метров (2,5 мили), но он, очевидно, измерял каждый переход по прямой, то есть наносил на карту мили; штабной офицер, не имея, скорее всего, никакой карты, судил о расстоянии по фактически пройденной дороге. Длина лиги всегда составляла проблему для военных историков (хотя они обычно уклоняются от этой трудности – просто используют слово «лига», не определяя ее размера).


    Примечания:



    1

    Оно вошло в оборот только в XIX в.: такое наименование историки дали военно-политическому конфликту между Францией и Англией на протяжении XFV – XV вв.



    12

    Салический закон, или Салическая правда, – свод законов обычного права, записанный германцами в V – VI вв. Согласно ему наследование земли шло только по мужской линии.



    13

    В период с 1305-го по 1378 г. резиденция пап римских – город Авиньон (юго-восток Франции). В истории этот период получил название Авиньонское пленение пап, поскольку во многом папам приходилось действовать по указке французских королей.



    129

    Впоследствии перешел во владение сэра Джона Чандоса; осада его стала одной из самых знаменитых за время Столетней войны.



    130

    Армия прошла через поле битвы у Вернея; в сражении победил герцог Бедфорд, и французы назвали его «вторым Азенкуром», только в этом случае за стенами города.



    131

    Делашенель писал: Иоанн «показал во всей красе рыцарскую наивность».



    132

    Герцог, должно быть, переночевал в грозном замке, где Генрих II за двести лет до этого задал роковой вопрос: «Кто избавит меня от этого буйного священника?» (Имеется в виду Фома Бекет – епископ Кентерберийский; он долгое время боролся с Генрихом II Плантагенетом за освобождение церковных чинов от подсудности светской власти. Эта борьба для Фомы кончилась трагически: 29 декабря 1170 г. он убит. Однажды у короля неосторожно вырвалось: почему никто из трусливых придворных не избавит его от беспокойного попа? И вот четыре рыцаря убили Бекета на ступенях алтаря в соборном храме. Но это преступление обошлось королю очень дорого: чтобы не навлечь на себя грозившего ему папского отлучения, он униженно вымаливал себе прощение у гроба убитого. Убийцы поехали в Рим и, выдержав там церковное покаяние, предприняли путешествие в Иерусалим, чтобы отмолить свой грех. Два года спустя Бекет причислен к лику святых как мученик за веру; народ прославлял его как жертву сопротивления чужеземной власти.)



    133

    Во время известной осады Остенде в 1601 г., итальянец Спинола построил подобную башню, которую назвал Помпеи, – чудо в те дни. Когда ее пустили в ход, англичане открыли огонь по колесам и разрушили одно из них, в результате она не могла больше двигаться. История повторилась.









    Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Вверх