• Глава I «Мне нельзя домой»
  • Глава II  Допрос по-итальянски
  • Глава III  Нет, нет, нет… Только не это…
  • Часть третья

    «Каждый, ступивший на тренерскую стезю, должен знать, что в его судьбе закодирована обреченность на неудачу». (А. П. Старостин)



    Куда улетал из Лондона Висенте Феола.

    Закрытая пресс-конференция Эдмондо Фаббри.Новая встреча с Хосе Вильялонгой.И все это для Сергея Бутенко и его собратьев-тренеров, не всегда понимающих, какую опасную профессию они избрали.



    Глава I

    «Мне нельзя домой»


    Вспомнив в предыдущей главе о двух поражениях бразильцев, могу ли не рассказать о встрече в Лондонском аэропорту с их тренером Висенте Феолой? Стояла скверная погода, наш вылет задерживался, задерживался и вылет Феолы. Команда уже сидела в самолете, а он не имел права лететь с нею и ждал рейса на Рим. Человек, с именем которого были связаны победы бразильцев в чемпионатах мира 1958 и 1962 годов, человек, привыкший к горячим проводам и восторженным встречам, сидел один-одинешенек, опираясь толстыми руками о тяжелую палку с набалдашником.

    Газеты сообщили, что его шикарный дом в Рио-де-Жанейро не то сожгли, не то разнесли в щепки, и что люди, сохранившие преданность бывшему великому учителю, вывезли его семью в безопасное место. А телеграф извещал: «Двадцать человек были ранены в Сан-Пауло во время беспорядков, возникших в связи с проигрышем бразильцев команде Португалии. Португальцы (а их в Бразилии более миллиона) не рисковали показываться на оживленных улицах. Португальцы — шоферы такси также предпочли не выхолить на работу. В центре Рио-де-Жанейро торсида повесила на дерево чучело Феолы, прицепив плакат: «Дайте нам его! Он украл у нас победу!».

    Семь руководителей сборной Бразилии заявили в Лондоне, что они подадут заявление об отставке, как только вернутся. Один из них размечтался: «Для посадки домой лам хорошо бы выбрать пароход… Там хоть чуть-чуть поулягутся страсти».

    Клаус Миттенцвай, которого знают все (он старожил чемпионатов) и который знает всех, к счастью, оказался рядом. Я попросил его:

    — Узнай, пожалуйста, у Феолы, не согласится ли дать короткое интервью?

    — Он ждет, — ответил вернувшийся парламентер.

    — А что, если я тоже? — спросил Гавриил Качалин.

    Злоупотребляя разрешением, я взял с собой и Анатолия

    Акимова, и не слишком обожаемого им Бориса Пайчадзе. («Гол, который забил мне Борис, прямо с корнера, когда еще не знали, что это такое «сухой лист», долго снился мне в кошмарных снах», — признался однажды знаменитый вратарь.)

    Феола сумрачно ответил на приветствия, словно говоря: «Но вам-то еще что от меня надо?»

    Оказалось, что у всех четверых на кончике языка повис один вопрос: «Как это могло случиться?»…

    Словно в неохотку, растягивая слова, ответил почетнейший горемыка:

    — У нас никогда не было такой сильной команды. Ник одному другому мировому первенству мы не готовились так усиленно, как к этому.

    — Но почему в матчах с Венгрией и Португалией выглядели так э-э… невыразительно ваши звезды? — поинтересовался Качалин.

    — Соперники, понимая, что с ними не сладить, устраивали настоящую охоту. Ни на одном другом чемпионате в нашей команде не было столько травмированных игроков.

    — Может быть, я ошибаюсь, но в тех встречах, которые мне пришлось видеть, не чувствовались коллективный дух и взаимопонимание, всегда отличавшие ваших футболистов. Показалось даже, что в игре с венграми после второго пропущенного мяча команд а сникла и перестала быть похожей на себя, — вступил в разговор Пайчадзе. И обратись к переводчику, тотчас попросил: — О том, что она сникла, пожалуй, лучше не говорить.

    — Отвечу коротко: нашим футболистам не хватило силы воли. Одной только техники, какой бы совершенной она ни была, теперь для победы в мировом турнире недостаточно.

    — Извините, пожалуйста, но почему вы не улетели со всей делегацией? — простодушно спросил Акимов.

    — В Италии скончался мой родственник, и я обязан быть там.

    — Спасибо, уважаемый господин Феола, позвольте пожелать вам как можно быстрее забыть все, что пришлось пережить, и вернуться к любимому делу. — Качалин не догадывался, что точно такие же слова услышит сам ровно через четыре года, после очередного чемпионата в Мексике.

    Грустно улыбнулся Феола, давая понять, что этого не произойдет никогда.



    Глава II 

    Допрос по-итальянски


    В те дни навеки прощался с футболом еще один знаменитый тренер. Эдмондо Фаббри, сборная Италии. Его прощальная, сугубо закрытая пресс-конференция была в высшей степени любопытна. О ней мало что известно российским читателям. Как я проник на нее, расскажу ниже. Пока же о том, почему хотелось услышать, что скажет в свое оправдание тренер команды, сотворившей самую большую сенсацию чемпионата. Правда, со знаком минус.

    Перед последней встречей группового турнира «Скуадра адзурра» имела два очка из четырех — выигрыш у Чили — 2:0 и поражение от СССР — 0:1. Этот проигрыш не так уж и огорчил Фаббри и его подопечных, никто не сомневался, что они без труда разделаются в последнем отборочном матче с малоизвестной командой Корейской Народно-Демократической Республики.

    Дальше — отрывок из моей книги «Два цвета эмблемы», вышедшей в 1967 году:

    «Небольшое сомнение было у меня. Я осторожно высказал его в беседе с писателем Юрием Трифоновым и журналистом Игорем Тарабриным:

    — Корейцы — волевая команда. И если у впечатлительных итальянцев не пойдет игра в начале…

    — Этого не может быть, — сказал один.

    — Потому что не может быть никогда, — добавил второй.

    Я подумал: если так рассуждают итальянцы, дела их плохи.

    — Нам остается только заключить пари, — с вызовом предложил Тарабрин, — ничья — твоя.

    — Я присоединяюсь, — поддержал Трифонов.

    — Согласен, — ответил я. На кон были поставлены четыре фунта».


    * * *

    Одна из прелестей футбола в том, что он дает превеликое множество противоположных взглядов на игру. По-разному оценивает ее тренер победивший и тренер огорченный, форвард, не забивший пенальти, и вратарь, отразивший его, те, кто судит игру, и те, кто судит судей — члены просмотровых бригад, научившиеся делать вид, что постигли самые сокровенные тайны бытия… и у журналистов свои собственные мнения; к счастью, избывает племя маленьких ультра-патриотов, умевших до небес прославлять свою команду после побед, а поражения списывать на бесчестное судейство, скверное поле, мерзкую погоду (сам бывал не лучше, начав публиковать свои футбольные опусы 60 лет назад в двух гордых, но мало кому известных газетах «Физкультурник Азербайджана» и «Молодой рабочий»… бакинский «Темп» мнился мне хоть и достойнейшей, но несчастливейшей командой мира).

    А взвешенный и непогрешимый взгляд может быть только один — на противника, с которым предстоит играть. Удастся тренеру узнать его сильные и слабые стороны (а это — целая наука), считай, что половина победы одержана еще до первого свистка.

    Позволю себе небольшое отступление, чтобы заглянуть в лабораторию почтенного, все повидавшего на своем веку Бориса Андреевича Аркадьева. Современным тренерам, в особенности же молодым, будет небесполезно познакомиться с его опытом.

    Раскладывая фишки на макете футбольного поля, он говорил своим ребятам перед встречей с техничной и не в меру впечатлительной командой:

    — Наш завтрашний противник проиграл на выезде два матча подряд и сделает все, чтобы не вернуться домой с нулем. У него есть все основания начать резко и сердито… У нас выбыл центральный защитник, последние игры неуверенно провели хавбеки, это нашим гостям, конечно же, известно. Кроме того, они не могут не помнить, как легко обыграли нас три месяца назад на своем поле. Рванут лихо. А мы дадим им немного покуражиться. Но только немного. Хавбеков прошу первые пятнадцать-двадцать минут забыть, что они защитники только наполовину. Надо будет поработать на оборону, сбить темп. И особенно внимательно приглядывать за левым инсайдом, быстр, хорошо держит мяч, любит и умеет бить с дальней дистанции. Нужно будет аккуратней распоряжаться мячом, как можно меньше пасов «на борьбу». Наши гости не любят, когда мяч у соперника, бросаются, как бык на плащ тореадора. Меньше обводок в зоне риска, больше точных пасов свободному игроку. Говорю об этом второй раз, чтобы лучше запомнилось.

    Передвигая фишки на макете, Борис Андреевич начал объяснять, какими силами следует прикрыть левого форварда, как, сбив темп, затем взвинтить его и в каком месте чужой обороны можно отыскать бреши. Потом слово получил помощник тренера, посылавшийся на разведку в неблизкий город. Если бы команда Аркадьева не одержала победы и уверенной, и красивой, как по нотам разыграв тренерскую партитуру, я бы о той установке скорей всего забыл.

    А вспомнил о ней, когда у Эдмондо Фаббри спросили дрожащим от ненависти голосом: «Что вы знали о корейской команде?», а он, разведя руки, ответил отважно: «Я считал, что команде Италии совершенно необязательно знать, как играет такой противник, будет вполне достаточно первых минут». —

    «Вы так полагаете?» — «Я так полагал».


    * * *

    Вальяжный черноволосый журналист из Еревана Вилен Мартыкян наспех выучил несколько итальянских слов, но использовал этот лингвистический багаж на двести процентов. Он обратился к распорядителю, стоявшему у входа: «Уно момента, синьор», и переведя взгляд на меня, покровительственно предложил: «Прего, Алессандро», почему-то позабыв вставить слово «синьор». Стражник принял меня за секретаря важного господина и открыл дверь в святая святых. Очень уж крутой предстоял разговор. Накануне «Скуадра адзурра» была по всем правилам торпедирована командой КНДР и ушла на дно.

    …Заметно уступая итальянцам в середине поля, корейцы не проиграли ни одного поединка в своей штрафной площадке, их взаимовыручка вызывала симпатию, а стойкость — восхищение. В атаках были решительны и, не жалея сил, продолжали борьбу за каждый потерянный мяч. Их манера заставляла то и дело ошибаться чужую защиту, начавшую матч с необыкновенной самоуверенностью. Итальянцы словно бы не понимали — «как такое могло случиться, только что мяч был у нас, и мы атаковали, а теперь он уже у них, и атакуют они… или у каждого по две пары легких? Их вратарь… как его… Ри Чан муинг вообще непробиваем, что ли? А этот…этот Пак Ду ик, только что вмазавший нам гол, откуда он взялся на нашу голову, технарь из технарей?»

    В том матче мужество и коллективизм спорили с ярким, постепенно блекшим индивидуальным мастерством звезд…

    Передав ругательные отчеты в свои газеты (фрагмент одного репортажа: «Я просил бы уважаемых составителей географических карт и атласов навеки вычеркнуть из них название городка Мидлсборо, оно до скончания века будет портить нам настроение»), корреспонденты всю ночь запивали горе в баре, посылая к черту служителей, то и дело возвещавших: синьора такого-то просит к телефону Рим, такого-то — Милан, а такого-то — Генуя. Трудно ли было понять невольных пьянчужек: все существующие на свете прорицатели — и астрологи, и гадалки, и электронно-счетные машины — сулили их любимцам и благоприятное расположение звезд, и победы, победы, победы. А команда выбыла из розыгрыша на изначальном его этапе, пропустив вперед неведомых корейцев.

    …Скрывая за картонными улыбками клокочущую в душах благородную ярость, соб- и спецкоры готовятся встретить тренера национальной сборной. В зале вместе с Виленом и мной человек семьдесят. Вскоре после того как войдет невысокий бледный с большими разводами под глазами «нечестивец Фаббри», мы с моим товарищем сможем составить представление — что это такое «откровенный разговор по-итальянски». Словно сговорившись, представители прессы отбросили в сторону сострадание и сочувствие и накинулись на беднягу с невероятной жестокостью. «Конечно, слабого каждый может обидеть», — сожалеючи прошептал Мартыкян.

    Тон задал старикашка из Генуи (видимо, принимался за старшого). Заложив ногу за ногу и демонстративно не выпуская изо рта трубки, словно бы через силу процедил:

    — Полагает ли многоуважаемый и любимый всеми итальянцами господин Фаббри, что его бесценное искусство может еще пригодиться национальной федерации?

    Тренер, судя по всему, другого и не ждал. Всем своим видом говоря: если бы ты знал, старая песочница, как я тебя ненавижу, с подчеркнутой вежливостью произнес:

    — Нет, нам не по пути. Сегодня ночью я известил руководство федерации об отставке.

    — Мы понимаем, будет большая потеря, не знаем, как федерация это перенесет. А футболисты, как они чувствуют себя после позорной игры?

    — Не могу ответить. Все они надломлены психически, и беседовать с ними не было смысла.

    — В чем вы видите главную причину поражения?

    Вот тогда и услышали журналисты слова запоздалого сожаления.

    — Мы знали все команды, участвовавшие в турнире, на каждую из них было заведено досье с полной характеристикой игроков. Мы имели твердое представление, какой тактики придерживаются потенциальные соперники, как атакуют, как выстраивают оборону. Затрачено немало усилий на составление психологических характеристик. Мы не знали ничего лишь о футболистах Северной Кореи.

    — Было трудно получить информацию?

    — Мы не принимали их в расчет. И небыли подготовлены к встрече с таким волевым и техничным противником. Пропустив же гол, наши занервничали, стали играть в чужую игру, допускать невероятные ошибки. Когда нашего удалили с поля, почувствовал, что это конец.

    …Вместе с Трифоновым и Тарабриным я снова выставил четыре фунта стерлингов на кон. В поединке с одноруким бандитом. Чтобы им не скучно было наблюдать, дал им несколько раз подергать рычаг. Настоящим оказался бандитом.


    * * *

    Ну а что Хосе Вильялонга, тренер сборной Испании? Ох, не помог ему, не помог бесценными своими советами Эрнандес Фернандес. Год назад, во время командировки в Мадрид, ко мне был приставлен этот словоохотливый капитан испанской армии в роли переводчика и соглядатая одновременно. Это был человек уникальный. Ну где еще сыщешь испанца, Который Ни Разу В Жизни Не Ходил На Футбол? Это не мешало ему время от времени непринужденно вступать в нашу беседу, по-своему интерпретируя высказывания моего собеседника и, между делом, давая ему ненавязчивые советы как лучше подготовить сборную Испании к предстоящему в следующем году первенству мирт.

    Увы, Испания даже не вы шла из группы. И начала собирать манатки.

    — Это не для меня. То, что произошло, выше моего понимания, это выше моих сил. Я ухожу.

    Не прощаюсь с тобой, уважаемый энтренадор. Пусть кто-то забыл о тебе. Я вспомню не раз.



    Глава III 

    Нет, нет, нет… Только не это…


    Итак, летом 1966 года сошли с орбиты три едва не самых знаменитых тренера. Сошли сами. Как принято у нас писать, «по собственному желанию». Причина уважительная. Поражения подопечных и, как оправдание… «не было больше сил».

    Ровно через тридцать три года произошло событие, не отмеченное мировыми средствами массовой информации. Оно обернулось пусть не трагедией — драмой в судьбе одного еще мало известного широким слоям общественности тренера. Три гола, вколоченных игроками новичка — «Сатурна» Грязиным, Сосновским и Медведевым, в ворота «Черноморца», отозвались грозным эхом в Новороссийске. Эти три гола в самом конце первого круга первенства России еще более подмочили репутацию команды, «подававшей большие надежды». Статистка была горестной: «Черноморец» выигрывал в три раза реже, чем проигрывал, а на каждые два пропущенных гола отвечал одним. На чрезвычайном заседании попечительского совела было решено отказаться от услуг Сергея Бутенко… Вылетит команда из высшей лиги, уже никакие административные меры не помогут.

    С Бутенко я незнаком, но люди, знающие его, утверждают, что это человек, безраздельно преданный футболу, он им живет, он думает о нем и днем, и бессонными ночами, он близко к сердцу принимает беды, свалившиеся на команду. Кажется, на всем свете был лишь один человек, нашедший для него слова утешения, — тренер того же «Сатурна» Сергей Павлов, сказавший в интервью «Советскому спорту»:

    — Мы выиграли заслуженно, но надо учитывать, что «Черноморец» сегодня не та команда, которая готовилась к чемпионату: выпала вся четверка защитников, целая группа игроков средней линии, кто-то после травмы. Они сегодня не обладают даже тем набором игроков, который был в первом круге чемпионата, и я могу только посочувствовать своему коллеге. Это страшная ситуация, и травмы футболистов очень тяжелые и долгие… Одна игра, победа или поражение, еще ни о чем не говорит. Они обыгрывали и «Динамо», и «Аланию». Состава не было, а они обыгрывал и.

    После таких слов мне стал еще более симпатичен тренер «Сатурна» Сергей Павлов, тренер заводной, сумевший создать и вырастить в маленьком Раменском большую команду… А что касается его тезки, я давно отучился сострадать тренерам-неудачникам. Сами виноваты, должны были знать, на что шли, какую стезю выбирали. Любовь к футболу — не оправдание. Могли бы, к примеру, стать врачами или агрономами, а если интереса к наукам не питали — шоферами или сапожниками, без этих профессий тоже футболу не обойтись. Завидовали вселенскому почету триумфаторов? Значит, забывали, что каждого из них, как прыгуна в высоту, ждет неудачная попытка. Уж до чего был обожаем наставник ЦСКА Олег Долматов, какую классную команду создал, к каким высотам поднял ее из самой глубины российской таблицы! Получил право выступать в светлейшей лиге чемпионов, вместе со «Спартаком», вдвоем веселее… Ненатужно обыграл дома посланницу Норвегии — 2:0, а потом предстояла ответная игра в городке, минуту, сейчас возьму лупу и постараюсь разыскать его на карте, не сразу нашел, черт возьми! Вы видели Долматова на телеэкране, когда в наши ворота влетел первый мяч, второй, третий, четвертый? Если бы сникший, переставший влиять на команду (так, во всяком случае, казалось телезрителю) мог когда-то знать, что в его жизни будут два этих часа жаркого лета 1999 года, что подумал бы, получив предложение возглавить неудачливый, как и все армейское, клуб ЦСКА? Скорей всего: «Нет, нет, нет, только не это, только не это!..» И был бы бесконечно прав. Подобные передряги и провалы закодированы в окаянной и притягательной профессии. Она даст человеку нехилому и неленивому великое преимущество, помогая впитывать жизненный яд маленькими порциями, вырабатывая иммунитет против капли большой. Слабый уходит, кляня судьбу и начальство, сильный остается, отсев не всегда справедлив, но неумолим. И надо знать, что зависит он иногда…

    Я повстречал немало таких советчиков, как Фернандез, в иные времена на иных, менее темпераментных широтах. В отличие от простодушного испанского капитана они ходили на футбол, но разбирались в нем не лучше. Если бы были только скромными советчиками, нет, в силу занимаемых постов они становились распорядителями судеб истинных служителей футбола. Я могу в утешение и назидание Сергею Бутенко привести множество примеров — «от А до Я» — от Аркадьева Бориса до Якушина Михаила, и он поймет, что счастливых тренеров на свете просто не бывает, что перенаселен спортивный мир тренерами-неудачниками. Как узник в темнице, глядит бедолага на мир сквозь решетку турнирной таблицы, за ней — целый мир, а чертова таблица перед глазами и наяву, и во сне и нет силы заставить себя думать о чем-то другом.

    К этой теме — «судьба тренеров» мы с тобой, читатель, еще вернемся, а пока перенесемся из чопорной Англии в клокочущую Мексику. Иной материк, иные нравы, иной футбол.












    Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Вверх