ГЛАВА ПЕРВАЯ



Белое пятно в синем океане

Все кругом скрипело и раскачивалось. Вот мы приняли горизонтальное положение, продержались так ровно две секунды и стали довольно быстро в почти вертикальную позицию. К сожалению, ноги оказались при этом вверху. Спать, сохраняя стойку на голове, мне раньше не доводилось, и, естественно, я не льстил себя надеждой, что освою такой способ за один прием. Но вот мы мягко опрокинулись в противоположную сторону, и какие-то две-три секунды можно было попытаться заснуть, уже опираясь на ноги. И так каждые семь-восемь секунд нас то клали горизонтально, то ставили на голову, то на ноги.

Судно нагнал тайфун. В каюте кромешная темень, и в иллюминатор бьют волны. Не просто волны, а океанские. Того самого океана, которого из-за скудости информации когда-то назвали Тихим.

Нащупываю рукой выключатель, поворачиваю рычажок. В полутьме вижу, как массивный, двухтумбовый письменный стол мягко ложится на бок и, спустя мгновение, принимает обычное положение, впопыхах оставив на полу груду ящиков со всем содержимым. Хочу сползти с койки, но сверху падает что-то большое и тяжелое. Это сосед по каюте выпрыгнул из своего спального места с криком: «Держите его!»

Ничего не понимаю. Кого держать? Оказывается, нужно держать холодильник, тоже пытающийся, если не лечь на бок, то по меньшей мере перевернуться на 180 градусов.

Мы усмиряли взбесившиеся вещи почти до шести часов утра, пока, как по команде, и стулья, и дверцы шкафов, и холодильник с письменным столом не решили дать людям передышку. Можно было до побудки поспать часок. Как образно выражаются авторы некоторых очерков, «усталые, но довольные», мы прикорнули на своих матрасах. Сон куда-то пропал, я лежал и под мерный рокот, доносившийся из машинного отделения, думал о том, что мне здорово повезло: ни в одном санатории отдыхающим не предоставляют возможность испытать на себе силу тайфуна и они не могут из восьми часов, отпущенных для сна, в общей сложности проспать четыре — два вверх ногами, а два часа стоя.

Об отдыхающих и отпускниках упомянул не случайно. Дабы иметь возможность участвовать в этой поездке, пришлось взять в редакции два неиспользованных за предыдущие годы отпуска.

А началось все это так.


* * *

Началось все с географической карты мира, что висела у меня на стене редакционного кабинета. Я стал наносить на карту маршруты своих командировок. Вернусь из поездки, беру фломастер и провожу линию до Москвы от пункта, где довелось побывать. Так постепенно, год за годом протянулись нити в разные страны.

Первое время даже подсчитывал, сколько тысяч километров пролетел или проехал по нашей планете, а потом бухгалтерию забросил. Правда, некоторые цифры остались в памяти. Например, с 1954 по 1975 год Атлантику пересекал тридцать четыре раза (конечно, если считать и туда и обратно), а в Африку летал пятнадцать раз. Но как-то несколько лет назад, взглянув на карту, обратил внимание, что правый нижний уголок ее не пересекла ни одна линия. А какие загадочные острова маленькими точками разбросаны по синим просторам, где большими буквами выделялись два слова: «Тихий океан»!

Да что там острова! Целый материк незнакомой земли — Австралия — манил и звал. А тут еще друзья-товарищи: «Конечно, побывал ты во многих местах, но вот Австралия тобой еще не освоена, да и Океания, видимо, тебя не интересует».

Сами понимаете, какое у человека может быть настроение после таких разговоров. Между тем, попади я на Новую Гвинею или, скажем, в королевство Тонго, первооткрывателем меня, естественно, никто называть не стал бы, потому что многие журналисты посещали эти острова и, конечно, писали обо всем увиденном и услышанном. Нет, они не покупали туристских путевок, не слушали заученных объяснений местных гидов, а бороздили моря и океаны на борту советских научно-исследовательских судов и рыболовецких флотилий. Мой коллега правдист Леонид Почивалов, например, участвовал в работе экспедиции научно-исследовательского судна «Витязь». Но безусловно, еще не обо всех островах рассказано, и каждый год из портов Советского Союза отправляются в далекие рейсы новые экспедиции.

И вот однажды мой друг Андрей Петрович Капица, руководивший в то время Дальневосточным научным центром (ДВНЦ), в разговоре упомянул о планах ученых ДВНЦ организовать экспедицию на атоллы и острова Тихого океана. Я в шутку спросил, не намеревается ли руководство экспедиции взять с собой летописца? Ведь в эпоху великих географических открытий одному из членов экипажа обязательно поручали эти функции, дабы потомки знали о славных деяниях первооткрывателей.

Андрей Петрович воспринял вопрос совершенно серьезно.

— Конечно, — сказал он, — как и в большинстве подобных экспедиций, мы тоже предусматриваем создание информационной группы из двух человек: одного пишущего товарища и одного кинооператора. Две таких единицы включены в проект штатного расписания экспедиции.

Тогда, тоже перейдя на серьезный тон, я предложил свою кандидатуру.

Вы думаете, все складывалось без сучка без задоринки: захотел, сел, поехал?

Во-первых, нужно заручиться согласием руководства газеты на такую длительную поездку. Ведь экспедиция, выйдя из Владивостока, должна вернуться в родную гавань лишь через сто двадцать дней. А кто станет за меня дежурить, кто будет править статьи и отвечать на читательские письма? Естественно, рассчитывать на получение согласия на четырехмесячную командировку не приходилось.

— Если вам, — заявило мне руководство,— так хочется писать об Океании, можете потратить на это отпускное время, что же касается нас, то мы с удовольствием будем публиковать присылаемые информации, если, конечно, их содержание подойдет газете.

Но пока экспедиция, выйдя из Владивостока, доберется до места первой стоянки, пройдет определенное количество суток. Закончив работу в Океании, судно из Южного полушария будет добираться до Владивостока тоже довольно продолжительное время. Логически рассуждая, можно присоединиться к экспедиции на одной из стоянок, прилетев туда прямо из Москвы, минуя Владивосток. Точно так же следовало поступить после окончания научных работ, вылетев с места последней стоянки судна непосредственно в Москву.

Теоретически все выглядело просто...

Прошел еще один год — 1975-й. Для меня он оказался напряженным, особенно последние его месяцы: командировка от газеты в Анголу. В то время страна отражала иностранную интервенцию, организованную империалистическими силами Запада. Забыта Океания, острова, атоллы и научно-исследовательская экспедиция.

Но вот в начале 1976 года узнаю, что руководство ДВНЦ согласно с моей кандидатурой для участия в экспедиции и в ближайшее время пришлет официальное письмо в редакцию «Правды». Такое же письмо ДВНЦ направляет Центральному телевидению и просит выделить оператора для съемки материала об исследованиях на островах и атоллах Океании. Оператору также предоставят возможность отснять киноматериал для использования по усмотрению Центрального телевидения.

Вот тут я почувствовал, что под идею начинает подводиться реальный фундамент. Вскоре из Владивостока сообщили название судна, готовящегося к рейсу. Имя судна было «Каллисто».

«Витязь» — это понятно. «Дмитрий Менделеев» — тоже. А название «Каллисто» казалось каким-то загадочным и нереальным. Пришлось прибегнуть к помощи справочников, и все сразу же встало на свои места. В энциклопедии говорится, что Каллисто — один из четырех ярких спутников Юпитера, открытых Галилеем в 1610 году при помощи первого телескопа. Название спутник Юпитера получил от имени нимфы Каллисто, превращенной Зевсом в созвездие.

Жизнь в редакции шла своим чередом, но все свободное время уходило у меня на подготовку к экспедиции. В первую очередь требовалось расспросить бывалых путешественников-мореходов и уточнить список вещей, необходимых исследователю малоизученных островов и атоллов.

Мало-помалу все же удалось составить довольно подробный перечень вещей, крайне необходимых для любого человека, намеревающегося участвовать в столь ответственной экспедиции.

Чего только не было в этом списке: костюм аквалангиста и фонарик с батарейками, две пары кедов и темные очки для защиты от лучей тропического солнца, пара листов пенопласта и двадцатиметровый крепкий манильский трос! (Пенопласт должен придать плавучесть ящику, который обязан плавать в лагуне около места, где член информационной группы станет собирать на грунте самые красивые экземпляры раковин, а тросу отводилась роль якорного каната для этого ящика.)

Цветные и черно-белые фотопленки, блокноты, ручки, карандаши тоже вошли в список, хотя смешно было даже предположить, что журналист может не взять с собой орудия своего труда.

И еще в числе крайне необходимых вещей были значки, открытки — обменный фонд, предназначавшийся для пополнения моей коллекции морских раковин.

В редакционной библиотеке попросил подобрать все книги, где упоминалось о районе Океании. Ведь отправляться в путь следовало, имея хотя бы приблизительное представление о каждом из тысяч островов. К тому же уже наступило лето, а никто все еще не знал точно, каков будет маршрут «Каллисто».

Но вот однажды зазвонил телефон.

— Алло, это редакция? Здравствуйте. Это говорит начальник экспедиции «Каллисто-6» Баденков Юрий Петрович. Я нахожусь в Москве, мне хотелось бы встретиться с вами.

Ю. П. Баденков, кандидат геолого-минералогических наук, вот уже несколько лет работал в Тихоокеанском институте географии Дальневосточного научного центра. Во Владивосток переехал из Москвы, где окончил школу, университет. Сейчас считает себя дальневосточником.

«Каллисто» отправится в путь в сентябре — октябре. Предполагалось, что в рейсе примут участие ученые из Владивостока и несколько московских исследователей. Оказалось, один из москвичей — академик Владимир Евгеньевич Соколов, так же как и я, присоединится к каллистянам лишь в Новой Зеландии. Признаться, это была хорошая новость. Вдвоем всегда легче. Баденков обещал информировать меня из Владивостока о ходе подготовки экспедиции. Таким образом, можно будет точно рассчитать, на какое число брать билет из Москвы до Новой Зеландии, потому что для встречи с «Каллисто», видимо, лучше всего выбрать Окленд — крупнейший порт этой страны, куда «Каллисто» зайдет для пополнения запасов пресной воды, топлива и продовольствия в конце декабря. Конечно, очень обидно лишаться части маршрута, ведь до Окленда планируется заход на Папуа — Новую Гвинею, Соломоновы острова и даже на остров Норфолк, но и остальная часть маршрута не менее интересна. Предстояло побывать на архипелаге Кермадек, островах Фиджи, Тонго, Кука. Одни названия чего стоят! Например, остров Ниуафооу или же атолл Пукапука.

Конечно, скажем, Лазарев, или Беллинсгаузен, или даже капитан Джеймс Кук находились в лучшем по сравнению со мной положении. Они совершали себе кругосветное путешествие, возвращались домой и потом не спеша писали отчеты об открытых островах, атоллах и архипелагах. Например, Иван Александрович Гончаров, завершив путешествие в 1854 году, лишь спустя четыре года опубликовал свои очерки «Фрегат «Паллада». Безусловно, такая оперативность редакцию вряд ли устроит.

Оставалась еще одна нерешенная проблема. Кончался сентябрь, а еще не было известно, кто пойдет в рейс в качестве второго члена информационной группы. Наконец на телевидении решили послать в рейс Виктора Павловича Бабаева.

Очень важно, кто у тебя напарник и товарищ в ответственной командировке.

Не знаю, как я Бабаеву, но он мне приглянулся с первого взгляда. Неторопливый, рассудительный, интересный собеседник, обладающий (что немаловажно) чувством юмора, собственного достоинства и ответственности за порученное дело. Такую я бы дал ему характеристику.

Вы и представить себе не можете, сколько проблем встает перед оператором накануне отъезда в длительную командировку. У кинооператора общий вес багажа достигает иногда килограммов пятисот. Две кинокамеры, яуфы с пленками, бесчисленные объективы, аккумуляторы, освещение!

В первых числах декабря от Баденкова пришла телеграмма с координатами «Каллисто». Экспедиция приближалась к порту Лаэ на Папуа — Новой Гвинее.

Я в свою очередь поддерживал связь с отделом флота Академии наук СССР, куда поступали сведения о всех научно-исследовательских судах, в том числе, конечно, и нашем «Каллисто». Мне сообщали самые последние новости, связанные с рейсом: от властей каких государств получено разрешение на работу экспедиции, когда намечается приход в тот или другой порт. По расчетам выходило, что в первых числах января «Каллисто» обязательно достигнет берегов Новой Зеландии.

И вот 30 декабря в аэропорту Шереметьево объявляют посадку на рейс 583 Москва — Сингапур.

До свидания, Москва, до встречи в конце февраля.


* * *

В Веллингтон должен попасть 1 января. Надеюсь, что на аэродроме будет встречать корреспондент ТАСС в Новой Зеландии Сергей Зимин, с которым два дня назад говорил по телефону. На всякий случай захватил несколько адресов. А в Окленд везу записочку к Даше. Даша — новозеландка, и настоящее ее имя Дафния Болдуин. Дафния — ответственный секретарь оклендского отделения Общества Новая Зеландия — СССР, большой друг нашей страны, всегда охотно помогающая всем советским людям, приезжающим в Окленд. Кто-то из наших как-то назвал ее Дашей. Так и пошло — Даша и Даша.

Вероятно, «Каллисто» несколько дней простоит в Окленде, а в сценарии будущего телевизионного фильма одна часть посвящена этому крупнейшему городу Новой Зеландии. При съемках неоценимую помощь может оказать нам Дафния Болдуин.

Но все это впереди. А сейчас ближайшая остановка — Республика Сингапур. Вынимаю чистый блокнот, аккуратно вывожу на обложке: «№ 1», раскрываю первую страницу и пишу: «31 декабря 1976 года».

31 декабря 1976 года

Стрелки часов переводить не стал. Просто потому что не знал, какое сейчас сингапурское время. По московскому было десять часов утра.

Прежде чем совершить посадку, самолет сделал круг над Сингапуром. Запомнилась холмистая местность, зеленые пятна скверов и небоскребы, подступающие к самой бухте.

На аэродроме жарко и влажно. Бетонные плиты блестели от луж, подернутых маслянистой пленкой. Видимо, совсем недавно прошел дождь.

Разыскав в одном из залов аэропорта табличку с надписью «Куантас» — австралийской компании, которой вручал с этого момента свою судьбу на весь период перелета от Сингапура до Сиднея, попросил стюардессу сохранить багаж до момента посадки на самолет, взял фотоаппарат и вышел из здания аэровокзала.

В моем распоряжении всего лишь три часа. Согласитесь, что даже такое маленькое государство, как Сингапур, за три часа осмотреть невозможно.

Метрах в десяти от аэровокзала стояло штук шесть такси. Худощавый, черноволосый водитель с усиками, резко выделявшимися на бледном лице, вопросительно посмотрел на меня и сказал на ломаном английском языке:

— Вам в какую часть города?

— Все равно, — ответил я.— Мне хочется посмотреть с вашей помощью самые интересные места Сингапура. Я впервые в этой стране.

— А потом я должен вас привезти сюда на аэродром?

— Конечно.

— Садитесь, пожалуйста. Вы не из Скандинавии, случайно?

— А вы сингапурец? — ответил я вопросом на вопрос.

— Нет, я португалец с Тимора. — Видимо, он почувствовал, что его слова доставили пассажиру большое удовольствие, потому что тут же добавил: — Вы бывали у нас в Португалии?

— Да, в последний раз был в вашей стране в прошлом году и долгое время жил в Аргентине.

Сказав, что мне приходилось жить в Аргентине, против истины не погрешил, так как довелось три года работать в этой стране.

Мой португальский язык с испанским акцентом не вызвал у шофера никаких подозрений, и он даже взялся быть моим гидом совершенно бесплатно, просто из одного удовольствия поговорить с пассажиром на родном языке.

— А сейчас мы с вами сначала поедем в индуистский храм Шри-Марьамана, говорят, ему в этом году исполнилось сто пятьдесят лет. Это, конечно, не такой старый храм, у нас в Португалии, вы знаете, есть значительно более древние, но все же посмотреть стоит. Потом мы поедем на набережную, она очень красивая.

— Скажите, — поинтересовался я, — а можно побывать в музее Раффлза?

— Сегодня он, к сожалению, закрыт. По-моему, сегодня все музеи закрыты, ведь завтра Новый год.

— Разве здесь празднуют не лунный Новый год?

— Нет, и наш европейский Новый год и лунный тоже. Чем больше праздников, тем лучше. Откуда вы знаете о музее Раффлза?

— Просто читал о нем.

— А о Тигр-парке что-нибудь знаете?

— Слышал.

— Давайте поедем в Тигр-парк.

Действительно, о Тигр-парке упоминается в каждой книжке о Сингапуре, в каждом туристическом справочнике. Одни его хвалят, другие ругают. Откровенно говоря, мне он не особенно понравился. Парк ухоженный, аккуратный, но гипсовые фигуры мифических животных, воинов, древних героев выполнены довольно аляповато, и, на мой взгляд, если бы не было этих фигур, парк выглядел бы значительно приятнее.

Проехав по европейской части города, водитель свернул в китайский район. Лабиринт узких улочек, застроенных по обе стороны двухэтажными в основном зданиями. И нет ни одного, где первый этаж был бы занят под жилье. Всюду магазинчики, магазины, мастерские, лавчонки, словно вывернутые всем своим содержимым наружу, прямо на мостовую. Бакалейные лавки соседствуют с теми, где продают пестрые ткани, рядом портные тут же на улице крутят ножные швейные машинки, около тротуара стоят набитые рисом мешки, ящики с утиными, куриными яйцами, под навесами подвешены на веревочках сухая рыба, колбаса; прохожие переступают через разложенные коробки с бобами, фасолью, горохом.

До отлета самолета оставалось часа два. Пора уже возвращаться в аэропорт.

Сингапур — это тропики, а в тропиках темнеет очень быстро. Прошло каких-нибудь десять — пятнадцать минут, и на небоскребах зажглись неоновые рекламы, в магазинах и лавках зажглись цветные фонарики, народу на улицах значительно прибавилось, как будто все население Сингапура вышло из своих домов, чтобы провести новогоднюю ночь на тротуаре. Водителю пришлось снизить скорость. А тут еще длинный, неуклюжий, неизвестно как попавший в этот китайский район черный лимузин, поворачиваясь, сшиб стоявшие друг на друге у обочины ящики с апельсинами, и владелец фруктов вступил в ожесточенную перепалку с водителем лимузина. Я ничего не мог понять из быстрой речи спорщиков и спросил шофера такси, на каком языке они объясняются. Он засмеялся:

— Сразу на трех: одно слово по-малайски, одно — по-китайски и одно — на пиджи-инглиш. Но ничего, они разберутся.

В аэропорт вернулись за час до отлета самолета.

«Боинг-747» австралийской компании стоял в окружении своих меньших собратьев, возвышаясь над ними, словно мамонт над слонами. Пассажиров было человек триста, и моими соседями оказалась семья итальянцев-эмигрантов из Милана. Глава семьи потом рассказал, что подписал какой-то контракт с австралийской фирмой и вместе с женой и семью ребятишками летит на новое место жительства.

Самолет поднялся в воздух, взяв курс на Сидней. Был вечер 31 декабря. Новый год пришлось встречать в воздухе на высоте десять тысяч метров. В 23 часа 55 минут спросил у стюарда, где мы находимся. «Подлетаем к Арафурскому морю», — вежливо ответил стюард. Признаться, я плохо представлял себе местоположение этого моря, но уточнить постеснялся.

Может быть, читателю интересно, как встречают Новый год над Арафурским морем? В 23 часа 59 минут в салон вошли стюардессы, неся подносы, уставленные бокалами с сидром. Командир экипажа по радио поздравил всех пассажиров с Новым годом и попросил поднять бокалы. На этом самолетная встреча Нового года завершилась.

Утром, точно по расписанию, самолет совершил посадку в Сиднее. Транзитных пассажиров из здания аэропорта не выпускали, и пришлось томиться несколько часов до объявления посадки на рейс новозеландской авиалинии. Небольшой перелет, и мы приземляемся в аэропорту Веллингтона. Так как именно на новозеландской земле должна произойти первая встреча с «Каллисто», то буду считать, что для меня экспедиция начинается здесь.









Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Вверх