Верста пятнадцатая

Там леший бродит

Люди глаголемые сатыре (сатиры), жилище их в лесах и по горам; а хождение их скоро, егда текут, никто не может настигнуть их, а ходят наги, а живут со зверьми, а тела их обросли волосами, токмо гласом кричат.

(Из древней хроники)

Пока я в читальных залах перелистывал страницы пожелтевших фолиантов и новейших изданий, способных так или иначе пролить свет на темную историю «снежного человека», на страницах печати возникла новая полемика по поводу его существования.

В областной газете поочередно выступили ученый, действительный член Географического общества и простой охотник из Надыма. Ученый категорически настаивал, что никакого «снежного человека» не было и не может быть, потому что местное население и охотники его никогда не встречали и ни один из литературных источников о нем не упоминает.

Охотник написал попроще, но не менее убедительно: «Мне довелось около пяти лет жить в одном из северозападных районов области. Именно в тех краях, как следует из „Комсомольской правды", скрывается неизвестное доселе существо. Но так ли уж необитаема эта территория? Даже в небольших массивах тайги ведут заготовку леса, большинство водоемов облавливается рыбаками. Но почему-то никому из них до сих пор не посчастливилось встретиться с легендарным „человеко-зверем". Возможно, он прячется от людей в самых глухих урманах. Однако такие места, более или менее богатые промысловым зверем, почти сплошь закреплены за охотниками коопзверопромхозов, которые на своих участках знают едва ли не каждое дупло. Промысловики в один голос жалуются, что во все заповедные острозки нога человека ступила уже уверенно. „Энциклопедический словарь биолога" сообщает в статье „Популяции": „В популяции млекопитающих в среднем должно быть не менее 500 размножающихся особей. Иначе может произойти случайное вымирание популяции". Даже если допустить, что где-то в западно-сибирской тайге бродит один-единственный экземпляр гоминоида, то в XIV, а тем более в XVII–XVIII веках количество их должно было измеряться сотнями. Не верится, чтобы такое распространенное существо оставило свой след в описаниях русских землепроходцев лишь очень редкими и весьма сомнительными фактами, а у местного населения — только легендами. И все же после вышесказанного осмелюсь утверждать, что встречи с гоминоидом в наши дни довольно часты. Рыбоохрана и охотинспекция выявляют немало браконьеров, оторые забираются в самые труднодоступные места. Используя современную технику, они варварски уничтожают все живое. И отнести их к „гомо сапиенс" язык не поворачивается».

Вот такую тревожную заметку написал охотник. Очень мне понравилось его выступление, но между тем обидно стало за Ольгу Тапит, работу которой упорно ставили под сомнение. У меня и у самого подобрался кое-какой материал. Не мог я согласиться с почтенным членом Географического общества, что не осталось никаких письменных источников о реликтовом гоминоиде. Ученый араб Ибн-Фадлан, отправленный из Багдада послом к волжским булгарам в 921–922 годах, оставил достоверное описание своей поездки, в котором содержатся драгоценные для нас известия о русских, варягах, хазарах и башкирах, рассказывает со слов булгарского царя, что за его страною, на расстоянии трех месяцев пути, живет народ по имени Вису, у которого ночь меньше часа… (По мнению многих исследователей, Вису — это Югра, населявшая область Северного Урала)… За Вису же далее на север живет страшное племя великанов. Сам царь видел однажды такого человека: он был высотой в 12 локтей, с головой величиной с большой котел, с носом в пядь длиною, с громадными глазами и пальцами; вид его привел в ужас царя и его людей; они заговорили с ним, но не получили никакого ответа — он только пристально смотрел на них… Может, немного и приукрасил булгарский царь, чтобы припугнуть любознательного араба, говоря о голове великана размером с огромный пивной котел. Сомнительно, чтобы в природе могли существовать такие великаны. Однако интересно, что его место обитания указывается на Севере, за Югрой. После Ибн-Фадлана огромную голову великана мы находим только у Пушкина, в поэме «Руслан и Людмила», тоже на Севере у полунощных гор. Вот как у Пушкина, в песне четвертой:

…Руслан свой путь отважно продолжает
На дальний север;
С каждым днем преграды новые встречает:
То бьется он с богатырем, то с ведьмою, то с великаном…

А вот Руслан, победив в полунощных горах карлу, возвращается к Голове: «…Пред ними стелется равнина, / Где ели изредка взошли; / И грозного холма вдали / Чернеет круглая вершина…» В этой сцене поэт совершенно четко нарисовал картину лесотундры, указав характерную для ее ландшафта деталь — изредка взошедшие ели.

Определенно, что поэт имел подручную информацию о природе северных земель и их легендарных обитателях. Для определения первоисточника стоило и даже следовало заняться изучением книг личной библиотеки Пушкина: вдруг в ней отыщется что-нибудь о загадочном лешем.

Конечно, его личная библиотека (описанная Модзелевским), несмотря на то, что в ней сохранилось достаточно много редких и просто уникальных изданий, не в полной мере отражает круг чтения и интересов поэта и ни в коей мере не дает полного представления обо всех прочитанных им книгах; известно ведь, что наиболее ценные и интересные книги имеют свойство бесследно пропадать в первую оечредь, а у Пушкина была привычка брать самые любимые книги в дорогу.

Тем не менее среди прочих книг его библиотеки сохранилась книга Павла Йовия Новокомского. Листы ее оказались разрезанными лишь частично, как обычно бывает, когда владелец книги давно знаком с ее содержанием и приобрел ценный экземпляр специально для того, чтобы она в нужный момент оказалась «под рукой».

Павел Йовий Новокомский был личностью замечательной. Он жил в начале XVI века в Ватикане, встречался там с русским послом к папе Клименту VII Дмитрием Герасимовым и с его слов написал в 1525 году книгу, принесшую итальянскому историку всемирную и непреходящую известность: «Книга о посольстве Василия, великого государя Московского к папе Клименту VII, в которой с особой достоверностью описаны положение страны, неизвестные древним религия и обычаи народа. Кроме того, указуется заблуждение Страбона, Птолемея и других, писавших о Географии, там, где они упоминают про Рифейские горы, которые, как положительно известно, в настоящее время нигде не существуют».

Московия, рассказывал Йовию Герасимов, простирается от истоков Дона до самого берега Ледовитого моря, подвластного московскому князю. Со слов Герасимова, Павел Йовий впервые сообщил Западной Европе о лапландцах и не удержался, чтобы не приукрасить его достоверные сведения легендой о пигмеях, якобы живущих в стране глубокого мрака за Лапландией.

Чтобы еще более изумить несведущих европейцев, неизвестный автор дополнил книгу Павла Йовия рассказом о северных великанах: «Я видел одного из них, пойманного живым и приведенного в Норвегию… ростом 20 футов, весь в волосах, большие и красные глаза. Он наводил страх и ужас на тех, кто на него пристально смотрел. В конце концов, в нем было больше звериного, чем человеческого».

Таким образом, в книге Йовия появились сведения о северных великанах и карликах-пигмеях, совместно населяющих север Московии — страны полунощные поблизости от Рифейских гор. Книга Йовия была широко известна, и, возможно, сведения из нее послужили Пушкину основой для сюжета о великане и карле Черноморе.

Однако пора вернуться к нашему лешему. Во времена Павла Йовия труд Ибн-Фадлана в Европе был неизвестен. Между авторами лежало пять с половиной веков, и совпадения деталей в описании северных великанов не могут быть результатом заимствования. Для такого совпадения необходим либо общий источник информации, либо реально существующий прототип. Поскольку нет никаких оснований утверждать первое, придется согласиться со вторым предположением.

Примерно так я изложил свои доводы в пользу гипотезы о существовании йети в небольшой заметке для областной газеты. Юморист-художник из редакции сопроводил ее забавными рисунками. На одном рисунке из летающей тарелки спускается на землю мохнатый гоминоид. Против ожиданий, статья вызвала оживленные отклики читателей. Один, наиболее энергичный, даже не поленился нанести визит в редакцию.

Представившись Сергеем, студентом индустриального института, он с горячностью убежденно приступил к изложению своей версии: «Летающая тарелка и "снежный человек" вещи взаимосвязанные. Тут в чем дело? О йети привыкли думать как о примате, реликтовой человекообразной обезьяне. Потому и ищут его в диких местах, ищут его стоянку, пещеру, его выводок. А ничего этого не найти, потому что этого нет! Кто, когда описал, что видел этих приматов целым племенем, видел детенышей? А ведь ему надо бы усиленно плодиться, чтобы сохранить свой род. Так вот: этого ничего нет и безполезно искать. Это и не "снежный человек" и не примат — вот и все. Просто он где-то там прошел ту же примерно эволюцию, что и мы. А потом прилетел. Тарелку я однажды сам видел на Приполярном Урале: зависла у скалы, потом улетела. "Снежного человека" я тогда не увидел, но мне все казалось, что я там не один и за мной наблюдают. Этих тарелок, если поглубже в тайгу забраться, можно насмотреться предостаточно».

Следующим откликнулся Ю. Рылкин — научный сотрудник Томского политехнического института — и предложил новую гипотезу: «Из опубликованных зарубежных и отечественных научных источников, а также из показаний очевидцев можно заключить, что рассматриваются четыре гипотезы «снежного человека»: 1) реликтовый гоминоид — тупиковая ветвь человечества; 2) человек-робот с лицом-маской, т. е. не совсем хорошая копия человекоподобного существа, появление которого связывают с посещением Земли НЛО с других космических миров; 3) отторженная электромагнитная энергетическая структура человека после его смерти, или спонтанно отделяющаяся от некоторых феноменов, наделенных необъяснимыми пока способностями; 4) полевая форма жизни, когда человекоподобное существо становится видимым только в определенных метеорологических и геофизических условиях и геометрии окружающего пространства. Еще одна характерная деталь. Стоит общественности успокоиться на время, как появляются новые сенсационные сообщения о НЛО, Несси, "снежном человеке" и так далее. Не связано ли это с психическим состоянием общества?

Почему бы не предположить, что клетки человека имеют электромагнитную связь с неизвестной группой клеток, находящейся в озере, в лесу, в горах и так далее? От психического состояния человека зависит и состояние этой неизвестной нам колонии клеток, которая стала самоорганизовываться (материализовываться) в самые необычные формы, которые пугают всех от мала до велика. Таким образом, неудача экспедиции за "снежным человеком" может быть предопределена заранее».

Не скажу, чтобы такие отклики меня особенно радовали, поскольку сам я постепенно проникся уверенностью в обратном. Но вот пришло в газету письмо В. Степановой, которое меня несколько ободрило: «Прочитала статью А. Захарова "Не пришелец, а абориген" и вспомнила… Наша экспедиция в составе пяти человек работала в Октябрьском районе (Ханты-Мансийский округ). Примерно в 40–50 километрах к северу от деревни Чемаши мы проводили обследование сосновых насаждений и на берегу реки Родом обнаружили на сухом песке очень странные следы, как будто шел великан… Следы не были похожы на медвежьи. Это было в июне — июле 1961 года».

«Слава богу, хоть один следок отыскался!» — обрадовался я. Вскоре оказалось, что не один: пришло еще письмо. Н. Ефимов сообщал, что в конце пятидесятых годов гостил у своей тетки в деревне Нижний Козьмяш, в 90 километрах южнее г. Кунгура Пермской области. Однажды он вместе с колхозным пчеловодом Иваном Трифоновичем Судаковым поехал на пасеку. Вечером, возвращаясь домой на лошади, они увидели на опушке леса, где паслись телята, громадное существо, похожее на человека.

Великан остановился, увидев людей, постоял некоторое время, переминаясь с ноги на ногу, потом не спеша отправился обратно в лес. Он был весь белый с головы до ног, не менее трех метров высоты… Нас разделяло 300–400 метров, и мы не разглядели его как следует. Когда существо скрылось, Иван Трифонович хватился: «Эх! Надо было лошадь выпрячь и верхом его догнать, рассмотреть поближе».

Следующий подобный сюрприз не замедлил появиться вскоре за этим. Однажды нахожу в почтовом ящике записку: «Заходила, чтобы поделиться вестями о "снежном человеке", я его близко видела». Подпись: Катерина Васильевна Ежевская, и адрес.

Захватив чистый блокнот, бегу по адресу, нахожу дом. Во дворе идеальный порядок, чувствуется, что за домом следят. Дверь открыла сама хозяйка, на вид — лет сорока пяти. Я представился, познакомились, и вот что она мне поведала о диком северном человеке: «Мы сейчас с мужем на пенсии и стали в Тюмени жить, а раньше служили в плавсоставе речного флота — он капитаном, а я третьим штурманом. В военное время нас, девчонок, в плавсостав призвали. А до этого я вместе с матерью и сестрой Клавой жила в селе Мужи Шурышкарского района. Мама работала в больнице санитаркой. Однажды зимой 1941-го (а может, 1942-го) — за давностью не припомню — мне лет 14 было, фельдшер Герасим Рочев (хороший был фельдшер) вернулся из очередной поездки по тундре и привез детеныша неизвестного существа, разместив его в больнице. Врачом тогда был Каминский, имени не помню. Мама моя, Агриппина Архиповна, готовила ванну и грела воду для купания необычного пациента и позвала нас с сестрой посмотреть на чудо. Детеныш был размером с невысокого человека, но на ноги не вставал, а все сидел на полу в странной позе — на пятках, опираясь на пол длинными руками. Торчащие в стороны большие уши, глубокие впадины глаз, едва выступающий нос и большие ярко-красные губы. Все тело, кроме ладоней, покрыто шерстью. Иногда он издавал нечленораздельные звуки. Сам есть не умел, его кормили с ложки, пищу принимал охотно. Вообще вел себя неагрессивно — даже дал себя вымыть. Большинство местных жителей перебывали в больнице, чтобы поглазеть на „тунгу" — так его называли ханты. В больнице „тунгу" пробыл недолго: через несколько дней его забрал специально вызванный самолет. Прибытие самолета в глухую деревню было событием чрезвычайным, и на расчистку посадочной полосы вышло почти все население.

Какова дальнейшая судьба таинственного существа, Катерина Васильевна не знает».

— Может, мама что-то добавит, — в заключение сказала она.

— А где живет ваша мама?

— Через стенку, — показала рукой хозяйка.

В ее сопровождении перехожу на другую половину дома.

Агриппина Архиповна, несмотря на преклонный возраст, сохранила ясность ума и хорошую память обо всем.

— Верно, отправили этого звереныша, — подтвердила она. — Одели в малицу, чтобы не замерз, и посадили в самолет вместе с матерью.

— С какой матерью? — не поверил я своим ушам.

— Приемной. Его хантыйка совсем маленького в лесу подобрала и выкормила.

— А что с ними дальше стало?

— Не знаю, сынок. Война была — не до зверенышей.

Достоверность изложенных ими сведений не вызывала у меня никаких сомнений. Но на всякий случай Катерина Васильевна дала мне адрес сестры Клавдии: «Вы напишите ей в Междуреченск Кондинского района, она про звереныша тоже не забыла».

«Надо будет написать, — решил я про себя. — И поискать в архивах документ, подтверждающий вызов самолета в село Мужи, должны отыскаться и другие очевидцы — история болезни, наконец. Ведь санавиация его из больницы забрала. Есть у нас в городе областной музей здравоохранения, может, у них какая-нибудь ниточка найдется?»









Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Вверх