ОБ АВТОРЕ И ЕГО КНИГЕ

Летом 1934 года мы, военные летчики, готовились лететь в Париж. Советская правительственная делегация наносила ответный визит правительству Франции. Для этой цели с трех тяжелых бомбардировщиков ТБ-3 сняли все вооружение, отделали их внутри и снаружи белоснежной краской. На этих молочного цвета самолетах я тренировал все экипажи авиационной группы в производстве полетов вне видимости земли, или, как говорили, слепым полетам.

В один из дней подготовки ко мне подошел высокий подтянутый блондин в военной авиационной форме.

— Штурман флагманского корабля и группы Беляков, — представился незнакомец, отдавая честь.

— Командир флагмана Байдуков, — ответил я и добавил: — Очень рад познакомиться. Мы вас ждем, так как послезавтра должны совершить контрольные полеты покорабельно, а затем в составе эскадры.

— Я поэтому и поторопился, — сказал Беляков и, достав из планшета тетрадь и карандаш, тут же стал что-то записывать.

Внимательно глядя на своего нового члена экипажа, я настороженно думал: «Интеллигент, Красавчик. Да и молод слишком».

И как мне стало совестно, когда я вскоре узнал, что моему штурману уже 36 лет, а мне всего-навсего 27.

Кажется, Амундсен говорил: «Путешествия дали мне счастье дружбы». Забегая вперед, должен сказать, что эти замечательные слова великого полярника подтверждаются примером и нашей с Александром Васильевичем Беляковым совместной работы в авиации, породившей между нами настоящую дружбу, которая продолжалась до конца его жизни.

…Путешествие по воздуху из Москвы в Париж через европейские страны проходило в сложных метеорологических условиях. К тому же воздушные коридоры над территориями Польши, Австрии, Германии и Франции были чрезвычайно узки, что резко повышало ответственность штурманов нашей эскадры и особенно ее флагмана.

Наши три огромных четырехмоторных, «почти гражданских», бомбовоза все время ныряли из одной облачности в другую, не давая штурманам возможности обстоятельно сличить карту с незнакомой местностью. Временами самолеты шли среди гор, снижаясь в туманной и дождливой дымке до нескольких десятков метров от земли, что еще больше усложняло ориентировку.

В этом полете я впервые поразился ювелирной точности исчисления пути штурманом моего самолета, его удивительному спокойствию и самообладанию в чрезвычайно сложной, а точнее сказать, опасной обстановке. И это касалось не только навигаторских способностей Александра Васильевича. Когда мы сели в Вене и я выключил все моторы, в самолете стала слышна отдаленная артиллерийская канонада, пронизываемая частыми очередями пулеметов. А через минуту мы увидели, что корабли наши штурмует австрийская полиция, пытаясь проникнуть в самолеты через нижние люки.

Многие из нас горячились, не понимая, что же происходит в Вене. Тут проявились выдержка и самообладание Белякова. Через боковые створки он на ломаном немецком языке уговорил полицейских отойти от советских машин и срочно организовать заправку их горючим, а также сообщить немедленно в советское посольство о нашем прилете.

И тут Александр Васильевич объяснил нам, что в Австрии произошел переворот — фашисты штурмуют рабочие кварталы столицы, а наше посольство блокировано. Но все же советские машины заправят бензином, чтобы мы поскорее убрались из Вены как нежелательные гости…

На участке Вена — Париж, в районе линии Мажино, погода нас так «прижала», что наши воздушные гиганты чуть ли не задевали за штыки французских солдат, несших вахту на плоских крышах железобетонных долговременных огневых сооружений. Летевшие на нашем самолете члены делегации заволновались, считая, что экипаж потерял ориентировку. Кто-то даже бросился было к штурману выяснять ситуацию, но Беляков спокойно вышел из своей рубки ко мне и дал прочитать запись на планшете: «Идем отлично. Держите прежний курс».

И точно, через полчаса мы вышли в широкую долину реки, зашторенную косыми штрихами нескончаемого дождя, — на контрольный ориентир.

Мне уже нравится Александр Васильевич. Я реже заглядываю для подстраховки в маршрутную карту, начиная верить ему, как, впрочем, и он мне, когда воздушный корабль идет в десяти метрах над вершинами гор.

«Железные нервы», — думаю я, глядя на спину и затылок Белякова, наклонившегося над навигационным визиром, чтобы измерить угол сноса и вычислить воздушную и путевую скорость…

А вот и новый «сюрприз». В Париже Беляков отличился знанием французского языка.

Однако известно, что человек не рождается героем. Все, что есть в кем хорошего, это итог воспитания и образования, влияния общественной среды и многих других факторов.

Александр Васильевич родился 8 декабря 1897 года в деревне Беззубово Ильинской волости Богородского уезда Московской губернии, в семье сельского учителя. Отец — Василий Григорьевич — учительствовал более тридцати лет, а с 1925 года возвратился к крестьянскому труду и в последние годы жизни был членом правления колхоза деревни Починки. Много лет одновременно отец Белякова работал наблюдателем на метеостанции. В 1938 году он был награжден ЦИК СССР грамотой «Герой труда».

Начальное образование Александр Васильевич получил в сельской школе, затем жил у родственников в Рязани, где в 1915 году окончил гимназию. Зарабатывал уроками. Затем поступил учиться в Петроградский лесной институт, который окончить не удалось, так как в 1916 году был досрочно призван на военную службу и направлен в Москву в Александровское военное училище.

1 февраля 1917 года он окончил ускоренный курс военного училища и в чине прапорщика был направлен во Владимир в 215-й пехотный полк младшим офицером. После Февральской революции был выбран в полковой комитет и во Владимирский городской Совет.

В июле 1917 года Белякова направляют на фронт в 4-й Кавказский стрелковый полк младшим офицером саперной команды. На фронте он, двадцатилетний паренек, с радостью встретил Октябрьскую революцию, был избран начальником саперной команды и членом полкового комитета.

Получив закалку в солдатских комитетах, на митингах, в гуще больших событий, Александр Васильевич 1 мая 1918 года вернулся домой и стал работать в Богородском уездном Совете по организации Советской власти на местах.

Но не прошло и года, как Богородский уездный военкомат призвал его в ряды Красной Армии. После краткосрочных курсов 1 мая 1919 года он отправился на Восточный фронт в распоряжение штаба Южной группы, которой командовал М. В. Фрунзе.

Дальше жизненный путь Александра Васильевича слился с путем дивизии, которой командовал легендарный Чапаев. Белякову приходилось видеть Чапаева в бою, в штабе, среди бойцов. Вместе со своей бригадой он дрался с колчаковцами, участвовал в боях против уральских белоказаков.

В январе 1920 года Белякова свалил сыпной тиф. После выздоровления направили в штаб Северо-Кавказского военного округа, где он прослужил до осени 1920 года начальником отделения. С этой должности он был направлен на учебу в Москву в Высшую аэросъемочнофотограмметрическую школу ВВС Красной Армии, которую отлично окончил в 1921 году по курсу аэронавигации.

За блестящие успехи в учебе, высокую точность, ответственность при выполнении заданий, особую аккуратность — качества, которые уже в ту пору составляли стиль работы штурмана Белякова, — его оставили при школе. С той поры, все время учась, совершенствуясь, он воспитывает штурманов, летчиков сначала в должности техника-лаборанта, инструктора, затем преподавателя, начальника отделения, главного руководителя по аэронавигации, помощника начальника учебного отдела.

В 1930 году его переводят в Военно-воздушную академию имени Н. Е. Жуковского на должность преподавателя аэронавигации, а затем начальника кафедры штурманской службы командного факультета.

Вот что я узнал о члене моего экипажа штурмане Белякове, когда мы с ним летали в Париж. Затем в том же 1934 году совершили полет Москва Прага — Варшава — Москва в прежнем составе воздушной эскадры.

Но следующий, 1935 год неожиданно соединил нас в экипаже Героя Советского Союза Леваневского, в который я был назначен в качестве пилота, а Александр Васильевич — ответственным за аэронавигационную подготовку летного состава самолета АНТ-25, на котором мы должны были перелететь из Москвы в США через Северный полюс. Одновременно Белякова зачислили в наш экипаж в качестве запасного штурмана.

В этот раз я на «собственной шкуре» почувствовал всю педантичность и требовательность Александра Васильевича, который в амплуа педагога за два месяца должен был мне «вдолбить» курс аэронавигации во всех ее разновидностях: магнитно-компасную, солнечно-компасную, астрономическую и радионавигацию, с последующей сдачей государственного зачета.

Я еще раз убедился, что Беляков как в полете, так и на земле спокоен, аккуратен, четок и вежлив и обладает немалыми знаниями, в особенности в области математики.

Но он не только учил нас штурманской тактике и стратегии в полете через Ледовитый океан. Беляков много положил сил, чтобы экипаж Леваневского имел на борту АНТ-25 новейшие навигационные приборы, обеспечивающие полет в любых метеорологических условиях, даже в условиях магнитных бурь в районе «полюса недоступности».

Разработка и создание солнечного указателя курса, установка на АНТ-25 первых в мире гидромагнитных компасов, издание таблиц предварительных вычислений положения сомнеровых линий Солнца и Луны в зависимости от времени, изготовление новых карт для прокладки маршрутов, разработка обменных и метеорологических кодов для телеграфной связи по радио экипажа с землей и многие другие важные мероприятия, касающиеся прямо или косвенно штурманской службы, — все это было сделано лично Александром Васильевичем Беляковым на высоком научном и практическом уровне благодаря знаниям и энергии.

К сожалению, мечта Леваневского не осуществилась. Он вынужден был возвратиться с маршрута из-за неполадок в маслосистеме двигателя. Но идее этого замечательного полета не суждено было умереть. В 1936 и 1937 годах мы с Александром Васильевичем под командованием Валерия Павловича Чкалова совершили два перелета, о которых и рассказывает Беляков в своей книге.

В перелетах через Ледовитый океан сначала на Камчатку, а затем из Москвы в США через Северный полюс особенно наглядно проявились высокая дисциплинированность и ответственность перед партией и народом штурмана чкаловского экипажа А. В. Белякова, показавшего образец самоотверженности и величайшего самообладания, товарищества и дружбы и, конечно, великолепного владения штурманским искусством.

После перелета из Москвы через Ледовитый океан на Камчатку Чкалов говорил: «Штурман?.. О нем можно сказать как о человеке бесконечно скромном и молчаливом, не знающем страха».

Валерий Павлович относился к своему штурману прямо с каким-то детским обожанием. В клубе «Амторга» в Нью-Йорке, рассказывая о полете через Северный полюс, Чкалов заявил: «Без Саши я и летать не мыслю далеко. Вот жизнь моя — Саша да Егор. Не повидаю их утречком — нет у меня дня. Когда Саша дает мне курс, я окончательно спокоен. Держусь Сашиного курса — и все в порядке!»

Однажды, во время посещения редакции газеты «Известия», командир АНТ-25 так характеризовал штурмана: «Ну что тут толковать… Мы с Егором, в общем, грубая сила… А вот Беляков — наша ученая сила… Вот мозговит человек!»

Естественно, что Александр Васильевич был таким же неугомонным мечтателем, как и его друг и командир Чкалов. Беляков собирался слетать с Валерием Павловичем и вокруг «шарика», и через Южный полюс.

15 декабря 1938 года не стало нашего легендарного командира В. П. Чкалова, трагически погибшего при исполнении служебного долга. Тяжело, но мужественно переживал Беляков смерть друга и соратника и поклялся почтить его память полетом по новому небывалому маршруту над нашей планетой. Однако началась война, и все мечты о перелетах рухнули. Все помыслы были направлены на защиту Родины. А. В. Беляков формирует Рязанскую школу штурманов ВВС и, являясь ее начальником, готовит и выпускает для авиации дальнего действия ночные экипажи. Затем находится на фронте в должности заместителя командующего воздушной армией и главного штурмана.

После Великой Отечественной войны Беляков возвращается в Военно-воздушную академию и руководит штурманским факультетом до 1960 года, до момента ухода в отставку.

Однако мало пришлось отдыхать Александру Васильевичу. По просьбе группы ответственных работников Беляков соглашается стать проректором по научной и учебной работе в Московском физико-техническом институте и приказом министра высшего и среднего образования назначается на эту должность 25 января 1961 года.

Затем Александр Васильевич организовал военную подготовку студентов МФТИ и перешел на должность начальника военной кафедры, на которой трудился до конца своей жизни.

Александр Васильевич неутомимо совершенствовал свои знания, непрерывно учился, хотя сам полвека являлся педагогом. Его знаменитые тетрадки для заметок постоянно находились в полевой сумке, летном планшете или портфеле. В них были записи о последних достижениях в астрономии, физике, метеорологии, математике, моторостроении, самолетостроении, о музыке и литературе. Встречу с новым интересным человеком А. В. Беляков начинал с того, что доставал из портфеля тетрадь и карандаш, открывал чистую страницу и записывал число, месяц и год. Ибо для него это была не просто встреча, а новые возможности познания.

В книге Белякова центральное место отводится описанию полета Чкалова на АНТ-25 из Москвы через Северный полюс в США. В описании этого исторического полета читатель прочувствует величие подвига советского народа, который под водительством Коммунистической партии в период первых пятилеток сделал огромный прыжок из нищеты, разорения, безграмотности в мир технического прогресса.

Чкалова не смутило, что АНТ-25 имеет только один мотор, хотя и знал: известный американский пилот Вилли Пост погиб на четырехмоторном самолете при попытке перелететь через Северный полюс.

Валерий Чкалов беспредельно верил советским рабочим и конструкторам, знал, что они способны создать безотказный мотор, и поэтому на сомнения Сталина, что АНТ-25 все же одномоторная машина, отвечает с русским юмором и находчивостью:

— Так при полете на четырехмоторной машине, товарищ Сталин, четыреста процентов риска, а на одномоторном самолете — всего лишь сто процентов…

Американцы даже не допускали мысли, что наша молодая страна может создать в короткий срок собственное машиностроение, и поэтому, как только мы сели в США на аэродроме Ванкувер близ г. Портленда, все корреспонденты задавали нашему командиру один и тот же вопрос:

— Мистер Чкалов, скажите, чей у вас мотор: английский, американский или немецкий?

Валерий немедленно раскапотил наш, еще не остывший после 63 часов непрерывной работы мотор, говоря:

— Взгляните, друзья, на эмблему нашего авиационного завода и вы убедитесь, что все здесь нашенское, русское, советское, а зовут его АМ-34Р.

Сконфуженные представители прессы долго фотографировали раскрытый нами мотор, а Валерий Павлович только советовал:

— Не жалейте пленки! Снимайте наши заводские гербы. Многим будет полезно их посмотреть со всех сторон…

Чкалов за границей показал себя умелым дипломатом, блестящим оратором и всегда с неподдельной гордостью и теплотой говорил о своей Родине, о своем народе. Это вызывало особые симпатии к нему со стороны слушателей.

Во время пребывания в Америке нетрудно было заметить, как Чкалов понравился простым американцам. Они с восторгом дали ему и его подвигу высочайшую оценку, попросив оставить свой автограф на уникальном глобусе, где есть имена таких великих исследователей и путешественников, как Нансен, Амундсен, Стефансон, Линдберг, Берд, Пост, Хэтти, Вилкинс, Шмидт, Амелия, Эрхард.

В память о полете Чкалова в США при въезде на аэродром Ванкувер американцы установили мемориальную доску. Говорят, что после обелиска братьям Райт это было второе памятное свидетельство в США, посвященное мировой авиации.

Что же касается советских людей, то интерес и любовь к Чкалову, поистине народному герою, не ослабевают с годами. И это хорошо показано в книге А. В. Белякова. Хочется только еще раз подчеркнуть: Чкалов совершенствовался не только как летчик-испытатель, достигнув вершины мастерства в этой прекрасной и опасной профессии. Он совершенствовался всю жизнь и во всем. Прекрасно разбирался в искусстве, полюбив театр, живопись, музыку, слыл заядлым книголюбом, любил биллиард, теннис, отлично плавал, даже в штормящем море.

Круг его знакомств невозможно описать даже в объемистой книге. Он страстно любил людей и был беспредельно хлебосолен. Несмотря ни на какую занятость, дети всегда оставались главной частью его жизни.

Это был по сущности своей самый добрый рабочий советский человек. Настоящий патриот, коммунист, скромный, безмерно храбрый.

До конца преданный Родине, он и погиб на посту. Для нас он всегда остается живым примером служения народу, родной партии.

Не сомневаюсь, что молодежь эту книгу воспримет с особым интересом.

Перефразируя слова Маяковского, который обращался к юношеству с вопросом «Жизнь делать с кого?», я вместе с автором книги, не задумываясь, скажу: делай ее с товарища Чкалова.

(Георгий Байдуков,) (Герой Советского Союза,) (генерал-полковник авиации)








Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Вверх