• Видение Гюльви[151]
  • Мед поэзии[161]
  • Похищение Идунн[162]
  • Ожерелье Брисингов[163]
  • Почему золото называют «волосами Сив»?[164]
  • Путешествие Тора в Страну Великанов[165]
  • Смерть Бальдра и казнь Локи[166]
  • Приложение[150]


    МИФЫ И ЛЕГЕНДЫ ВИКИНГОВ

    Видение Гюльви[151]


    Гюльви звали одного очень мудрого конунга, который правил в свое время той страною, что зовется теперь Швецией.

    Раз он решил даровать страннице в награду за то, что занимала она его своими речами, земли столько, сколько утащат четыре быка. А надо сказать, что странницу ту звали Гевьон, и была она из рода асов — верховных богов. И порешила она тогда призвать себе на помощь четырех быков из Страны Великанов — то были ее дети. И столько они утащили земли, что когда сбросили ее в море, то образовался там большой остров, который с тех пор зовут Зеландией.

    Гюльви был мужем очень мудрым и знал он толк в чародействе, и очень он дивился могуществу и силе асов. А потому собрался он поехать к асам, чтобы поучиться их мудрости, а чтобы они его не узнали, принял обличье старика. Но асы оказались мудрее его: заранее проведали они о его приезде и приготовились встретить конунга видением.

    Подъезжая к Асгарду, жилищу асов, увидал Гюльви высокий чертог, крыша которого была выстлана золотыми щитами. При входе, в дверях, увидал Гюльви человека, который играл ножами, подбрасывая их в воздух сразу по семи штук Человек этот спросил приезжего об имени, и Гюльви отвечал, что зовут его Путником и что пришел он сюда дикой тропой. Потом попросился Гюльви переночевать и спросил, кому принадлежит столь красивый чертог.

    — Принадлежит он нашему конунгу, — отвечал ему человек, игравший ножами, — и я провожу тебя к нему, чтобы ты сам мог спросить у него, как его звать.

    Пошел Гюльви вслед за человеком, игравшим ножами, и входная дверь сейчас же сама собой затворилась за ним. Проходя по чертогу, миновал Гюльви множество палат и видел в них множество людей — одни были поглощены игрой, другие пили, третьи бились оружием между собой. Показалось это подозрительным Гюльви, стал он осматриваться по сторонам и сказал себе:

    Прежде чем в дом войдешь, все входы ты осмотри, ты огляди, — ибо, как знать, в этом жилище недругов нет ли.[152]

    Наконец увидал он три престола, расположенных один выше другого, на которых восседали три мужа.

    — Как зовут этих хёвдингов? — спросил своего провожатого Гюльви.

    — Тот, кто сидит на низшем месте, носит имя Высокий, тот, кто сидит следом за ним, — Равновысокий, тот же, кто сидит на самом высоком месте, носит имя Третий.

    В это время сам Высокий обратился к пришельцу и, спросив, какое у того дело, прибавил, что еда и питье готовы в Палатах Высокого для Путника, как и для всякого другого.

    — Прежде чем сесть за стол, хотелось бы мне узнать, нет ли у вас в доме какого-нибудь мудрого мужа, — сказал Путник.

    — Никто еще не выходил отсюда, не найдя здесь человека мудрее себя, — отвечал Высокий. — Спрашивай же нас стоя, как то подобает ученику, а мы будем отвечать тебе сидя, как то подобает учителю.

    И Путник стал задавать им вопросы, а они по очереди отвечали ему.

    — Скажите мне, кто из асов всех старше? — начал Путник.

    — Зовут его Всеотец, но в Асгарде он носит двенадцать имен, — сказал Высокий.

    — Где живет он? И чем владеет, и что уже сделал?

    — Живет он уже целую вечность, — отвечал Высокий, — и властвует надо всем на свете, большим и малым.

    — Он создал небо, землю и воздух, — добавил Равновысокий.

    — Всего же важнее, — заговорил Третий, — что создал он человека и дал ему жизнь. И дал ему душу, которая будет жить вечно. И все праведные люди после своей смерти будут жить с ним в «Обители блаженства», что зовется Гимле, а все дурные люди попадут в подземное царство мертвых Хель. Это внизу, в девятом мире.

    — Что же делал он до того, как создал небо и землю?

    — Он жил тогда с инеистыми великанами, могучими духами мороза и инея.

    — Что было сначала, прежде всего другого?

    — Задолго до того, как была создана земля, существовал уже Нифльхель, царство мрака и холода. В середине его находился источник Кипящий Котел. На юге же лежал Муспелльсхейм — царство света и жара, окруженное пламенем, никому не доступное; черный великан Сурт, вооруженный огненным мечом, защищает вход в него. В день гибели мира станет он во главе злобных духов и пойдет войной на асов, победит их и мечом своим подожжет мир. И в «Прорицаниях вёльвы» так сказано об этом:


    Сурт едет с юга
    с губящим ветви,
    солнце блестит
    на мечах богов;
    рушатся горы,
    мрут великанши,
    Хель идут люди,
    расколото небо.[153]

    Нифльхель отделялся от Муспелльсхейма страшною Мировой бездной Гиннунгагап; в бездну устремилось из источника Хвергельмир двенадцать шумных потоков, и по мере того как потоки эти удалялись от своего источника, они остывали, и ядовитая вода их постепенно превращалась в лед, а яд выступил наружу росою и превратился в иней. Когда льда накопилось, наконец, так много, что он не мог уже двигаться, он заполнил всю бездну между светлым царством и царством мрака и холода. Над грудами льда скапливался туман и, замерзая, тоже превращался в лед, нагромождаясь над бездною слой за слоем. На северном конце эта бездна была вся укрыта снегом и льдом, и царствовали там метели, бури и непогоды; на южном же конце, обращенном к Муспелльсхейму было светло от искр, залетевших туда из этого жаркого царства. Искры падали на снег и иней: снег и иней таяли, превращались в капли, которые, оживая, соединялись и приняли, наконец, образ великана Имира. Имир заснул, и из пота его произошли мужчина и женщина, а одна нога его с другою зачала сына, отсюда и пошел весь род инеистых великанов, духов мороза и инея.

    — Где же жил Имир? И чем он питался? — спросил Путник.

    — Вместе с Имиром из инея возникла корова Аудум-ла, она-то и питала Имира своим молоком. Сама же она лизала соленые ледяные глыбы, и постепенно, пока лизала она лед, на льдине показались в первый день человеческие волосы, на второй день — человеческая голова, а на третий — наконец появился и весь человек по имени Бури. Он был очень красив, высок и силен. Сын его, Бор, женился на дочери одного великана и имел трех сыновей: старшего звали Одином, второго — Вили, а третьего — Ве. Это — асы; они со своими потомками должны были держать в своей власти всю землю.

    Сыновья Бора убили великана Имира, и из ран его вытекло столько крови, что в ней потонули все инеистые великаны, кроме одного, который спасся в лодке со своей женою и всем семейством. Он стал прародителем нового поколения великанов — духов мороза и инея. И имя ему Бергельмир.

    Между тем взяли сыновья Бора, ибо были они богами, убитого Имира, бросили его в середину бездны и сотворили из него мир: из крови его явились моря и воды, из тела — земля, из костей — горы, из зубов и разбитых костей — скалы и утесы. Из черепа его создали они небо и, подняв его над землею, подперли с четырех углов высокими вершинами гор; под каждой горой посадили они по карлику, которых так и назвали: Восточный, Западный, Северный и Южный. Мозг великана подбросили они в воздух, и из него явились облака. Потом взяли асы искры, вылетавшие из Муспелльсхейма, и укрепили их по всему небосводу для того, чтобы освещали они землю. Одни из огней укрепили они неподвижно, другим предоставили вечно носиться по небу, определив им путь — для того, чтобы по движению их можно было рассчитывать дни и годы, как о том говорится в «Прорицаниях вёльвы»:

    Солнце не ведало, где его дом, звезды не ведали, где им сиять, месяц не ведал мощи своей.[154]

    Из крови, струившейся обильным потоком из ран Имира, сделали асы океан, который окружал округлую землю; по берегам его поселились великаны, а чтобы защитить людей от их нападений, возведена была из век великана Имира высокая стена, и крепость эта получила название Мидгард (Срединная Ограда).

    Сыновья Бора, выйдя на морской берег, нашли там два дерева; из них создали они мужчину и женщину, и старший, Один, дал им душу и жизнь, второй — разум и движение, третий — облик, речь, слух и зрение. Мужчину назвали Аск, что значит «ясень», а женщину Эмбла — «Ива»; от них-то и произошел весь род людской, поселенный асами в Мидгарде.

    Для себя в центре мира построили асы прекрасный укрепленный град и назвали его Асгардом, или жилищем асов. Здесь стали жить они со всем своим потомством.

    В Асгарде есть почетное место Хлидскьяльв: сидя здесь, Один обозревает все миры, видит все деяния людей и знает все, что дел&ется на свете.

    А жену его зовут Фрйгг, и от них родились все те, кого называем мы асами. Все они боги. И полагается величать Одина Всеотцом, ибо он создал все, что дано нам в мире.

    И Земля была ему и дочерью, и женой. И от нее родился у него сын Аса-Тор.

    В селении великанов Ётунхейме жил великан по имени Нарви, и была у него дочь, которую звали Ночью. В первый раз была она замужем за Нагльфари, что значит «Лишенный Ногтей», и имела сына, которого звали Ауд — Изобилие; от второго мужа имела она дочь, Землю; наконец в третий раз вьпйла она замуж за Деллинга из рода асов. Сама она была черна и сумеречна; но родился у нее сын, весь в отца — светлый и прекрасный, и назвали его Днем.

    Один, призвав к себе Ночь и День, дал им двух коней и две небесные колесницы для того, чтобы они раз в сутки объезжали по небу всю землю. И с тех пор ездят они так друг за другом: Ночь — впереди на своем темногривом коне Инеистая Грива, который грызет удила и обрызгивает землю пеною, которую называют росой; следом за Ночью несется День, и светящаяся грива его коня, Ясной Гривы, освещает воздух и землю.

    — Кто же управляет движением солнца и звезд? — спросил Путник.

    — Жил человек по имени Мундильфари, у которого было двое детей, и дети его были так светлы и прекрасны, что он назвал сына Месяц, а дочь — Солнце. Дочь свою выдал он замуж за человека, носившего имя Глен (Сияние). Такое высокомерие рассердило асов, и похитили они с земли брата и сестру и поместили их на небо. Из огненных искр, вылетавших из Муспелльсхейма, сделали асы солнце, чтобы оно освещало их владения, а Солнце правит конями, запряженными в солнечную колесницу, имя которым Ранний и Проворный. Под дугами же у коней повесили асы по кузнечному меху с ветром, чтобы он обвевал скакунов прохладой. Месяц же управляет ходом звезд, новолунием и полнолунием. Он похитил с земли двух детей, когда шли они с коромыслом и ведрами за водой, и дети эти всегда следуют за Месяцем, что каждый может видеть с земли.[155]

    — Быстро несется дева Солнце, — сказал Путник, — так быстро, словно страшится чего-то. Кажется, не могла бы она бежать быстрее, даже если бы настигала ее сама смерть.

    — Неудивительно, что она несется так, сломя голову, — заметил Высокий, — и ты почти прав, говоря, что она словно бежит от погибели.

    — Что же так пугает ее? — спросил Путник.

    — Есть два волка, — отвечал Высокий, — зовут их Обман и Ненавистник. Один из них когда-нибудь настигнет Солнце, а другой — Месяца.

    — А кто породил этих волков?

    — На восток от Мидгарда есть лес, зовут его Железный лес, и населен он колдунами и ведьмами. В лесу этом жила некогда великанша, все потомки которой носят обличье волка. Эти волки той породы, что и Лунный Пес, который будет сильнейшим из всех волков. Говорят, что пожрет он трупы всех умерших и проглотит месяц и обрызжет кровью воздух и небо. Тогда потухнет солнце, и начнут дуть свирепые ветры, ужасно завывая.

    — Какой путь ведет с земли на небо? — спросил Путник.

    — Для этого асы построили мост Биврёст. Люди его называют радугой. Он трех цветов и очень прочен и построен искусно — нельзя сделать хитрее. Но как ни прочен он, и он подломится, когда поднимутся войной на асов сыны Муспелля и переплывут их кони великие реки и помчатся дальше.

    — Почему же асы, которые все совершают согласно своей воле, не построили моста, столь прочного, чтобы не мог он подломиться?

    — Нельзя винить в этом асов, — отвечал Высокий, — очень хороший мост Биврёст, но ничто не устоит в мире, когда пойдут войной сыны Муспелля!

    — Что сделал Всеотец, когда строился Асгард? — спросил Путник.

    — Прежде всего собрал он совет, чтобы решить, как возвести город, и первым делом выстроен был чертог с двенадцатью тронами для асов и престолом для Всеотца. Нет на свете дома больше и лучше построенного: все там внутри и снаружи блестит и сияет, словно сделано из чистого золота, и люди зовут тот чертог Чертогом Радости. Потом был построен другой дом, для богинь, столь же высокий, как тот, что предназначен асам, и зовется он Вингольв. А в третьем доме поставили кузнечный горн, потом сделали молот, щипцы, наковальню и все другие орудия и стали обрабатывать там руду, камни и дерево, и особенно много ковали руды, что зовут золотом; всю домашнюю утварь, всю посуду сделали асы из золота, и наступил век, называемый золотым, и длился он, пока не пришли к асам женщины из страны великанов Ётунхейма. Когда все было готово, асы сели на троны и начали совещаться и прежде всего решили, что карлики, зародившиеся в теле Имира и до тех пор червями кишевшие в недрах земли, должны принять человеческий облик и в таком виде отныне жить в земле и камнях. По воле богов обрели они человеческий разум и обличьем тоже стали походить на людей.

    — Где находится место собрания асов? — спросил Путник.

    — Оно возле Мирового Древа — ясеня Иггдрасиль — там каждый день собираются асы, вершат суд и возглашают свои решения

    — Что можно сказать о том месте?

    — Ясень Иггдрасиль больше и лучше всех прочих деревьев: сучья его простираются надо всем миром и поднимаются выше неба; три длиннейших корня поддерживают его, один тянется к асам, другой — к инеистым великанам — туда, где некогда была Мировая Бездна, а третий — в Нифльхель: под этим корнем находится источник Кипящий Котел, а дракон Нидхёгг постоянно подгрызает тот корень снизу.

    Из-под корня же, протянувшегося к великанам, вытекает источник, где сокрыты знание и мудрость. Владетеля его зовут Мимир. Он исполнен мудрости, оттого что пьет воду из этого источника, черпая ее рогом Гьяллархорн — Громким Рогом. Сам Всеотец приходил к нему раз и просил той воды, но не получил ни капли, пока не отдал в залог своего глаза.

    Под третьим корнем — священный источник Урд, место судбища асов, куда каждый день съезжаются они по мосту Биврёст, отчего и называется он также Мостом Асов. Асы приезжают на своих конях, и всех лучше восьминогий конь Одина, Слейпнир; один только Тор приходит пешком, вплавь переправляясь через реки Кёрмт, Эрмт и Керлауг, и в ту пору Мост Асов пылает огнем.

    — Разве на Биврёсте горит огонь? — спрашивает Путник.

    — Тот красный свет, что видишь ты в радуге, — это пылающее пламя, — отвечал Высокий. — Великаны взобрались бы на небо, если бы путь по Биврёсту был открыт для всякого.

    Под ясенем у этого источника стоит прекрасный чертог, и из него выходят три девы; зовут их Урд, Верданди и Скульд; они определяют людям судьбу. Мы называем их норнами. Но есть еще и другие норны — те, что приходят к каждому младенцу, родившемуся на свет, и наделяют его судьбою; некоторые из них из рода асов, другие — альвов, третьи — карлов.

    — Почему же норны делят судьбу так неравно? — спросил Путник. — Одним дают они богатство и долгую жизнь, другим — жизнь короткую и бедную, тем почести — а тем позор?

    — Норны добрые и хорошего рода наделяют счастливою судьбою; судьба же людей несчастливых — дело злых норн.

    — Что еще можно поведать о том ясене?

    — Многое еще можно рассказать о нем. В ветвях ясеня живет орел, он обладает великой мудростью. Меж глаз у него сидит ястреб. Белка Рататоск — Грызозуб — бегает взад и вперед по стволу ясеня и переносит брань, которой осыпают друг друга орел и дракон Нидхёгг. Четыре оленя бегают среди ветвей ясеня и объединяют его листву. У источника же Кипящий Котел вместе с Нидхёггом ползает столько змей, что нет им числа. И вот как о том сказано:

    Це ведают люди, какие невзгоды у ясеня Иггдрасиль: корни ест Нидхёгг, макушку олень, ствол гибнет от гнили.[156]

    Говорят, норны, живущие у источника Урд, каждый день черпают оттуда воду вместе с накопившимся илом и поливают ясень, чтобы сучья его не сохли и не зачахла листва, и вода эта так благотворна, что все, что ни попадает в источник, становится белее молочной пены. Капли росы, что падают при этом на землю, называют люди медвяною ророю, и ею питаются пчелы. Две птицы живут в водах Урд; зовут их лебедями, и от них-то и произошла вся та порода птиц, что носит это имя.

    — Нет ли на небе еще селений, кроме обиталища норн при источнике Урд?

    — Много еще на нрбе прекрасных чертогов. Есть Альвхейм, там живут рветлые альвы; темные же альвы живут в земле. Совсем це похожи они на светлых ни видом своим, ни повадками: светлые альвы прекраснее солнца, темные же альвы — чернее смолы. Есть прекрасный чертог Брейдаблик — Широкий Блеск, и еще чертог Глитнир — Блестящий: все стены его, столбы и колонны из червонного золота, крыша же из серебра. Есть чертог Химинбьёрг (Небесные Горы), он стоит на краю неба, где в небо упирается мост Биврёст. Есть еще большой чертог Валаскьяльв, он принадлежит Одину; в одном из залов его стоит Хлидскьяльв — так называется престол, с которого Один обозревает весь мир. На южном краю неба стоит чертог, прекраснее и светлее солнца; зовут его Гимле; он уцелеет и тогда, когда небо и земля погибнут, и будут вечно жить в этом дворце люди хорошие и праведные.

    — Что же будет защитой этому прекрасному чертогу, когда пламя Сурта сожжет небеса и землю?

    — Говорят, что к югу над нашим небом есть еще одно небо — Беспредельное, а над ним — третье Широкосинее. И, сдается мне, на том-то третьем небе и стоит тот чертог. Но ныне обитают в нем светлые альвы, — отвечал Высокий.

    — Отчего происходит ветер? — спросил после этого Путник. — Он так силен, что волнует моря и раздувает пламя, но, как ни силен он, его никто не может увидеть — так удивительно он устроен!

    — Я легко могу объяснить тебе это, — отвечал Высокий. — На северном краю неба сидит великан Хресвельг, что значит Пожиратель Трупов; он носит обличье орла, и когда он, собираясь лететь, расправляет крылья, из-под крыльев его вырывается ветер.

    — Отчего лето теплое, а зима холодная?

    — Мудрый человек не должен бы спрашивать нас об этом, потому что такое каждый может тебе объяснить. Но если ты столь малосведущ, что об этом ничего не слыхал, то уж лучше спросить о том, чего не знаешь, чем оставаться невеждою в том, что всякому следует знать. Отец лета, Свасуд — Ласковый, ведет безмятежную жизнь и потому его именем называют все веселое и приятное. Отец же зимы — изменчивый Виндсваль — Холодный Ветер, а его отца зовут — Васад — Неприятный; и весь их род отличается злобою и жестокостью, оттого и у зимы такой нрав.

    — Сколько асов, которых обязаны почитать люди? — спросил путник.

    — Есть двенадцать божественных асов, — отвечал Высокий.

    — Но не следует забывать и богинь, — добавил Рав-новысокий.

    — Один — высший и старший из асов, — заговорил Третий, — он управляет всем в мире, и, как ни могущественны другие асы, все они служат ему как отцу. Жену же его зовут Фригг, и она знает все судьбы людей, хотя никому не открывает их. Одина зовут также и Всеотец, потому что он отец всем асам; зовут его также и Отцом Павших, потому что все павшие в бою воины — его приемные сыны; для них он построил чертоги Вальгаллы и Вингрльв. И зовут их эйнхериями. Много у него есть и других имен; долго объяснять тебе это и короче сказать, что случилось так оттого, что каждый народ, живущий на свете, прославляет его на своем языке и призывает в своих молитвах.

    — Как зовут других асов, и что они делают?

    — Из них главный — Тор, которого зовут также Аса-Тор или Эку-Тор; он сильнее всех асов и людей. У него есть свои владения — Трудвангар, Поля Силы, — и свой чертог Бильскирнир — Неразрушимый; в нем пятьсот сорок покоев, так что люди не знают большего дома. У Тора есть два козла —\Скрежещущий Зубами и Скрипящий Зубами — и колесница, на которой он ездит, и козлы возят эту колесницу; оттого-то и называют его Эку-Тор — едущий на колеснице Тор. Владеет он тремя сокровищами: первое — молот Мьёлльнир, с которым хорошо знакомы инеист^ые великаны, а также и великаны гор; да и неудивительно, потому что много черепов разбил Тор своим молотом у их родичей. Другое его бесценное сокровище — Пояс Силы: как только опояшется им Тор, сила aqa вырастает вдвое. Третье сокровище его, которому недг цены, — железные рукавицы; Тор никогда не забывает надеть их, берясь за свой молот. Нет на свете столь Мудрого человека, который бы мог перечесть все подвиги Тора, и мне пришлось бы долго рассказывать тебе о них, чтобы поведать все, что я знаю.

    — Расскажи же мне о других асах, — сказал тогда Путник.

    — Второй сын Одина — Бальдр. Он всех лучше, и все восхваляют его. Он так прекрасен и светел лицом, что от него исходит сияние, и нет цветка, который мог бы белизною сравниться с белизной ресниц Бальдра, которые белее всех цветов на свете. Он самый кроткий. Живет он на небе во дворце, называемом Брей-даблик, и во дворце этом не может быть ничего нечистого.

    Брейдаблик зовется, Бальдр там себе построил палаты; на этой земле злодейств никаких не бывало от века.[157]

    Третьего аса зовут Ньёрдом; он живет в Ноатуне, что значит «Корабельный Двор». Ньёрд управляет движением ветров и укрощает огонь и воды; его надо призывать в морских странствиях и на рыбной ловле. Он живет в таком богатстве и изобилии, что может любого наделить золотом, землями и всяким скотом и имуществом; об этом и следует его просить. Ньёрд не принадлежит к роду асов: он родился в Стране Ванов, но потом ваны, враждовавшие с асами, заключили с ними мир, и Ньёрда они уступили асам заложником, а вместо него взяли заложником аса Хёнира. На этом асы и ваны помирились. Жена Ньёрда — великанша Осади. Только она всегда хотела жить там, где исстари жили ее отцы: в горах, а Ньёрд стремился к берегу моря. Наконец решили они, что девять дней будут жить в горах, а девять — на берегу моря. Но Скади осталась недовольна и этим. В конце концов она навсегда переселилась в горы. И часто встает она на лыжи, берет лук и стреляет дичь. Ее еще называют богиней-лыжницей.

    У Ньёрда двое детей: сын Фрейр и дочь Фрейя. Оба они прекрасны лицом и могущественны. Фрейр — славнейший из асов: ему подвластны дожди и солнечный свет, а также плоды земные, и к нему хорошо обращаться с мольбою об урожае, мире и всяком достатке. Фрейя — славнейшая из богинь: когда появляется она на поле битвы, половина всех павших воинов принадлежит ей, а половина — Одину. А потому владения ее называются Поле боя — Фолькванг. Фрейя владеет большим и прекрасным дворцом Сессрумнир — Много Сидений, и выезжает она всегда в колеснице, запряженной двумя кошками. Ее нужно призывать на помощь в любви, и ей по душе любовные песни. Она всегда благосклонна к людским мольбам.

    Еще есть ас, зовут его Тюр; он самый отважный, и от него часто зависит победа в бою, поэтому его следует призывать всем отважным мужам. Говорят про человека: он смел, как ТЙор, когда превосходит он в битве других людей и щ ведает страха. При этом Тюр так умен, что о человеке, превзошедшем других своей мудростью, говорят также: он умен, как Тюр. Тюра зовут Одноруким. Вот цример его отваги. Когда асы обманом пытались надень на Волка Фенрира путы Глейпнир, тот не поверил, что его отпустят на волю, пока в пасть ему не положил свою руку Тюр. И когда асы не захотели отпустить Фенрира, откусил он Тюру руку. И никогда не зовут Тюра миротворцем.

    Есть еще ас^ которого зовут Браги. Он славится своей мудростью и красноречием; он большой знаток поэзии. Жену его зовут Идунн; она хранит в ларце яблоки, которые вкушают асы, если чувствуют, что начинают стариться, чтобы снова помолодеть. И так будет до дня гибели мира.

    Еще есть ас Хеймдалль, его называют белым асом; он могуч и священен. Он сын девяти дев, и все они сестры. Его зубы из золота, и потому зовут его часто Златозубым. Хеймдалль живет в Химинбьёрге, у самого Биврёста. Он — страж асов и пребывает на краю неба для того, чтобы охранять мост от великанов гор; он нуждается во сне еще менее, чем птица; он равно видит все как днем, так и ночью; он слышит, как растет трава на земле и шерсть на ягненке; у него есть рог Гьяллархорн, звуки которого разносятся по всем мирам.

    Хёдом зовут аса, который слеп. Он очень силен, но желали бы асы, чтоб не было нужды даже и упоминать о нем.[158]

    Видаром зовут молчаливого аса; он силен почти так же, как Тор, и асы нередко прибегают к его помощи в нужде. У него есть толстый башмак.

    Али, или Вали, зовут одного из сыновей Одина; он отважный воин и необыкновенно меткий стрелок.

    Улль — имя одного из сыновей Сив, пасынка Тора; никто не может соперничать с ним в стрельбе из лука и умении бегать на лыжах. Он красив и владеет всяким воинским искусством; его хорошо призывать в единоборстве.

    Форсети — сын Бальдра и Нанны, дочери великана Непа. Ему принадлежит чертог Глитнир; к нему обращаются с жалобами обиженные, и он улаживает все споры.

    Теперь пойдет речь об одном асе, которого многие зовут зачинщиком свар между асами, сеятелем лжи, позором асов и людей. Зовут его Локи, или Лофт, он сын великана Фарбаути, а мать его звали Лаувейя. Локи красив и пригож собою, но злобен и очень переменчив нравом. Он превосходит всех хитростью и лукавством. Не раз навлекал он на асов разные беды и тут же спасал их каким-нибудь лукавым советом. Жену его зовут Си-гюн, а сына — Нари, или Нарви.

    Была у Локи в стране великанов еще и другая жена, великанша Ангрбода, и от нее у Локи трое детей: первый — Фенрир Волк, второй — Ёрмунганд, Мировой Змей, третья — Хель. Когда узнали асы о рождении этих детей в Ётунхейме, стране великанов, и было открыто им, что суждено асам потерпеть от потомства Ангрбо-ды множество бед, Всеотец приказал взять этих детей и привести к нему. И как только пришли они, взял он Мирового Змея и бросил в глубокое море, и там вырос он до таких размеров, что лежит теперь, плотно обвившись вокруг земли, и грызет свой хвост. Хель низверг Всеотец в Нифльхель и дал ей власть над девятью мирами, чтобы могла она давать приют всем людям, умершим от болезни и старости. Там у нее много палат, и все селение ее окружено высокой и крепкой железной оградой. Мокрая Морось зовутся ее палаты, Голод — ее блюдо, Истощение — ее нож, Лежебока — слуга, Соня — служанка, Напасть — падающая на порог решетка, Одр Болезни — постель, Злая Кручина — полог ее. Сама Хель наполовину синяя, наполовину цвета мяса, и ее можно узнать по ужасному и дикому облику и еще по тому, что она сутулится.

    Волка асы оставили у себя, и лишь Тюр был столь отважен, что ходил к нему и носил ему пищу. Когда асы увидели, как быстро растет Волк, с каждым днем становясь все сильнее — между тем как пророчества предвещали им от волка погибель, — они изготовили крепчайшие оковы, принесли их Волку и стали упрашивать его эти оковы примерить. Волк не нашел в этом ничего опасного и разрешил заковать себя. Но едва двинулся Волк, оковы лопнули. Тогда сделали асы другие оковы, вдвое крепче, и опять стали упрашивать Волка примерить их, говоря, как он прославится своей силою, если и эти оковы не выдержат. Подумал Волк о том, как крепки должны быть эти оковы, подумал также о том, что успела еще вырасти за это время его сила, сообразил, какую он славу стяжает, и позволил надеть на себя оковы. Но когда асы сказали, что все готово, Волк отряхнулся, сбросил оковы на землю и изломал их в куски, так что осколки полетели в разные стороны. Стали тогда опасаться асы, что им, пожалуй, не удастся сковать Волка, и Всеотец послал Скирнира, гонца Фрейра, к карликам, в страну черных альвов, и приказал им сделать оковы, носящие с тех пор название Глейпнир. Были они изготовлены из шести сутей: из шума кошачьих шагов, из женских бород, из корней гор, из медвежьих жил, из рыбьего дыхания и из птичьей слюны. И были эти оковы так же гладки и мягки, как шелковая лента, а между тем были они прочны.

    Получив оковы, асы отправились на озеро, называемое Амсвартнир, на скалистый остров Люнгви, и взяли с собою Волка. Там показали они Волку шелковую ленту и предложили попробовать разорвать ее, говоря, что она должна быть несколько крепче, чем можно судить по ее виду.

    «Не стяжать мне славы, если я порву я такую непрочную ленту, — отвечал Волк. — Если же есть в ней какая-то хитрость, то не удастся мне освободиться из этих оков».

    «Не может быть, чтобы ты не мог разорвать такой мягкой ленты, раз тебе удалось разбить железные оковы, — отвечали асы. — А если тебе эту ленту порвать не удастся, значит, нам нечего опасаться тебя, и мы тотчас освободим тебя сами».

    «Если свяжете вы меня так, что не сумею я освободиться, то мне поздно будет просить вас о помощи, — отвечал Волк, — и пусть кто-нибудь из вас положит мне в пасть свою руку, чтобы я знал, что тут не кроется никакого коварства».

    Но ни один из асов не решался пожертвовать своей рукой. Наконец Тюр, вытянув правую руку, положил ее в пасть Волку. Пробили асы дыру в плоском камне и, взяв конец ленты, пропустили его через эту дыру, а сам камень закопали глубоко в землю и привалили сверху огромной скалой. Вторым концом ленты асы связали Волка, и так удалось им наконец наложить на него оковы. Волк же, почувствовав себя связанным, принялся рваться, но, чем сильнее он рвался, тем сильнее становились его оковы. Все асы громко смеялись над ним, кроме Тюра, поплатившегося своей рукой. Асы же взяли меч и, просунув его в пасть Волку, вонзили меч ему прямо в нёбо, так что кровь потоком хлынула из пасти, а рукоять уперлась в язык. И так лежит он и воет с разверстой пастью, извергая слюну и пену, и слюна его, превращаясь в воду, образует реку Вон. Так будет он лежать до дня гибели мира.

    — Злая же доля постигла потомков Локи! — сказал Путник. — Но почему асы не убили Волка, если знают они, каких бед нужно от него ждать?

    — Асы так чтят святость своего града, — отвечал Высокий, — что не захотели они запятнать его земли даже кровью Волка, хоть и гласят пророчества, что он должен лишить жизни самого Одина.

    — А какие еще есть богини? — вопросил Путник.

    — Славнейшую зовут Фригг. Жена она Одина, и палаты ее зовутся Фенсалир, и чудной они красоты.

    Вторая богиня зовется Сага, третья — Эйр, и лучше нее никто не может излечить раны.

    Четвертая — Гевьон, юная дева, которой прислуживают девушки, которые умирают, не познав мужчины.

    Пятая — дева Фулла, которая ходит всегда с распущенными волосами и с золотой повязкой. Носит она ларец Фригг и хранит ее обувь, и всегда знает она, что задумала Фригг.

    Фрейю почитают наравне с Фригг. Вышла она замуж за человека по имени Одд, от которого есть у нее дочь Хносс. Когда же Одд отправился в странствия, очень скучала Фрейя и много плакала по нему, а красное золото — это ее слезы.

    Седьмую богиню зовут Сьёвн, и помогает она в любви.

    Богиня Ловн тоже покровительствует влюбленным и часто соединяет тех, кому соединяться раньше было заказано.

    Есть еще и другие богини, но о других говорить я не буду.

    Прислуживают в Вальгалле — разносят напитки, убирают посуду и сосуды для пива — валькирии. Их посылает Один во все сражения, чтобы выбирать обреченных на смерть людей и решать исход битвы.

    Сказал тогда Путник:

    — Говоришь ты, что все люди, павшие в битвах за все время от создания мира, собираются у Одина в Вальгалле; что же они там пьют и едят? Думается мне, что людей там, должно быть, великое множество.

    — Правду сказал ты, — отвечал ему Высокий, — много воинов там и будет больше, но, сколько бы ни было там людей за столами, никогда не истощатся окорока вепря Сэхримнира. Каждый день варят его снова, и к вечеру он всегда бывает опять цел. Андхримниром зовут повара, который готовит пищу в Вальгалле; котел же, в котором варят ту пищу, зовут Эльдхримниром.

    — А что ест сам Один? И ест ли он одну пищу с эйн-хериями?

    — Не нужна ему никакая еда, а всю еду, что бывает у него на столе, кидает он двум волкам — Гери, что значит «Жадный», и Фреки, что означает «Прожорливый». Вино — вот ему еда и питье.

    На плечах же у него сидят два ворона — Хугин, что означает «Думающий», и Мунин, что значит «Помнящий». Рано утром на рассвете улетают они и летают по всему миру, а к завтраку возвращаются и рассказывают обо всем виденном и слышанном Одину. Потому его еще называют Богом Воронов.

    И вот как о том говорится:

    Гери и Фреки кормит единственный Ратей Отец; но вкушает он сам только вино, доспехами блещущий.

    Хугин и Мунин над миром все время летают без устали; мне за Хугина страшно, страшней за Мунина, — вернутся ли вороны?![159]

    — А что пьют павшие воины в Вальгалле? Есть ли там какой-нибудь напиток, не уступающий еде изобилием, или пьют они просто воду? — спросил Путник

    — Удивляет меня твой вопрос, — ответил Высокий. — Неужели у Всеотца не найдется ничего, кроме воды, чтобы предложить конунгам и ярлам? Знай же, что там, наверху, в Вальгалле, стоит коза, и вместо молока дает она столько меду, что все воины каждый день упиваются им допьяна. А щиплет она листву с Ясеня.

    Есть еще там олень Эйктюрнир — с дубовыми кончиками рогов. Стоит он на крыше Вальгаллы и тоже объедает ветви Иггдрасиля, а с рогов его капает столько влаги, что, стекая вниз, образует она поток, из которого берут начало множество рек.

    — Сколь огромны должны быть чертоги Вальгаллы!

    — Да, прав ты. Вот как сказано об этом:

    Пять сотен дверей и сорок еще в Вальгалле верно; восемьсот воинов выйдут из каждой для схватки с Волком.[160]

    — А что можете вы рассказать мне о Слейпнире, коне Одина о восьми ногах?

    — Было это, когда асы только начали селиться в мире. И когда возвели они Вальгаллу и устроили Мидгард, явился к ним один мастер и стал предлагать свои услуги: в три полугодия брался он возвести стены такие крепкие, чтобы ничего не могли поделать с ними ни великаны гор, ни инеистые великаны. В награду себе просил он у асов в жены Фрейю, а вместе с ней — Солнце и Месяц. Держали асы совет и порешили заключить такой договор с мастером: если построит он стены за одну зиму, тогда асы отдадут ему Фрейю, Солнце и Месяц. Но если к первому летйему дню хоть что-то не готово, он ничего не получит; и при постройке не должен он пользоваться ничьей помощью. Когда передали асы мастеру эти условия, стал он просить только, чтобы ему позволили взять в помощь коня его Свадильфари, и по совету Локи ему это позволили.

    С первым же зимним дйем принялся мастер за дело: днем строил, а по ночам вЬзил камни на своем коне, и дивились асы, какие каменные глыбы привозил этот конь. Казалось, конь делал вдвое больше каменщика.

    Но договор асов с мастером был заключен при свидетелях и скреплен многими клятвами, ибо так мастер-великан думал защитить себя на Тот случай, если вернется Тор. А Тор был в то время на востоке и воевал с великанами.

    Проходила зима, быстро подвигалась постройка, и скоро стены были почти готовы. И были они так высоки и прочны, что, казалось, никому не взять их приступом. Наконец за три дня до лета осталось только навесить ворота.

    Тогда собрались асы на совет и стали спрашивать друг друга, кто посоветовал выдать Фрейю закуж в страну великанов и обезобразить небо, лишив его Солнца и Месяца. И все асы разом припомнили, что Дал им этот коварный совет Локи, сын Лаувейи, виновник всяческих бед и разжигатель распрей среди асов, и порешили, что заслуживает он лютой смерти, если не найдет способа помешать мастеру. Испугался Локи и поклялся, что уладит дело, и каменщик не выполнит условия.

    В тот же вечер, когда мастер со своим конем Свадильфари отправился за камнями, выбежала из лесу навстречу коню кобыла, а потом опять бросилась в лес. Порвал конь удила, погнался за кобылой, а каменщик за конем, и так гонялись они друг за другом всю ночь. На следующий день оказалось, что урочная работа не выполнена, и мастер пришел тогда в такую ярость, на какую способны только горные великаны. Асы же поняли, что каменщик их — горный великан, испугались, что приведет он на них великанов войною, и принялись громко звать Тора к себе на помощь. Тор тотчас явился, высоко подняв свой молот Мьёлльнир. И пришлось тут каменщику отказаться от Солнца и Месяца, лишиться владений своих в стране великанов и поплатиться своей головою: одним ударом молота Тор вдребезги разнес великану череп, а самого его бросил в царство туманов — Нифльхель.

    А со Свадильфари в образе кобылы бегал Локи, и спустя некоторое время принес он жеребенка серой масти о восьми ногах. Нет коня лучше у богов и у людей, а имя тому коню Слейпнир, и это конь Одина.

    — А что можете рассказать вы мне о Скидбладнире, лучшем из кораблей?

    — Лучший он из кораблей, и хватит в нем места всем асам в доспехах при оружии, но больше его корабль Нагльфари, которым владеет Муспелль. Построили Скидбладнир карлы и отдали его Фрейру. И когда поднимают на нем парус, то всегда сопутствует ему попутный ветер, а когда нет в нем нужды, то можно сложить его как платок и спрятать в кошель.

    — Скажите же мне теперь, что делают воины в Вальгалле, когда они не пируют?

    — Каждый день утром, одевшись, вооружаются они и, выйдя на открытое место, вступают между собой в ожесточенную битву, поражая друг друга насмерть — в том их забава, — но как только подходит время садиться за пиршественные столы, едут они назад в Вальгаллу, расходятся по залам и принимаются за еду и питье, и так будет до дня гибели мира.

    — Что можете вы рассказать мне о дне гибели асов? — спросил Путник.

    — Когда наступит время гибели асов, Фенрир Волк освободится от своих оков и Мировой Змей в ярости устремится на землю; все сыны Муспелля во главе с великаном Суртом понесутся на конях своих по Биврёс-ту, и мост Биврёст подломится под ними. Вигрид зовут то поле, где произойдет Последняя Битва. Хеймдалль затрубит в свой рог, созывая асов на битву. Один спешит к источнику Мимира, чтобы испросить совет для себя и своего йойска. Колеблется ясень Иггдрасиль — гибель грозит Ёсему миру. Асы вооружаются и вместе со своими воийами спешат на поле битвы. Первым выезжает Один в золотом шлеме, блестящей броне и с копьем, что зовеТся Гунгнир. Он бьется с Фенриром Волком. Рядом с ним бьется Тор, но он не может прийти к Одину на помощь: ему и самому едва по силам бороться с Мировым Змеем. Фрейр бьется с великаном Сур-том, и жестока Между ними схватка, но вот Фрейр падает на землю. Мировой Змей поражен насмерть, но и Тор падает мертвым, отравленный ядом Змея. Фенрир Волк проглатывает Одина. Но Видар вскакивает на нижнюю челюсть Фенрира Волка, рукою хватается за верхнюю и разрывает ему пасть. Локи бьется с Хейм-даллем, и они убивают друг друга. Наконец, великан Сурт поджигает землю, й весь мир горит… Сгорят тогда небеса, земля, и все боги и люди погибнут.

    — Что же будет, когда сгорят небеса, земля и весь мир, погибнут герои и боги? И что будет с людьми, ведь раньше говорили вы, что каждый человек будет жить вечно в одном из миров?

    — Есть среди обиталищ хорошие и плохие. Лучше всего жить в Гимле, на небесах. В хороших чертогах будут жить праведные люди. На Берегах же Мертвых есть огромный чертог, что свит из ядовитых змей, дверью на север. Головы змей обращены внутрь палат и изрыгают яд, и потому текут в чертоге ядовитые реки. Те реки обречены переходить вброд клятвопреступники и убийцы.

    А в потоке Кипящий Котел дракон Нидхёгг «гложет трупы умерших»…

    — Что же будет потом? — спросил Путник. — Останется ли хоть что-нибудь от земли и неба?

    — Потом поднимется из моря новая земля, зеленая и прекрасная, — отвечал Высокий. — И вернутся Бальдр с Хёдом, и с ним будут жить в той земле сыновья Одина, Видар и Вали, и сыновья Тора, Моди и Магни. Два человека укроются от пламени Сурта, утренняя роса служила им едою, и дети их заселят весь мир.

    И Солнце породит дочь, такую же прекрасную, как мать, и дочь последует путем матери.

    Ну а теперь мы сможем лишь удивляться, если ты захочешь расспрашивать нас еще дальше, ибо ни один человек не вел еще с нами такой долгой беседы.

    Тут услыхал Гюльви со всех сторон громкий звон и стал оглядываться по сторонам, ища выход, и вдруг увидал, что стоит в чистом поле под открытым небом, и нигде нет ни палат, ни чертога!

    Пошел он назад своим путем, и пришел домой в свое королевство, и рассказал там все, что слышал и видел, а после него стало это передаваться из рода в род.


    Мед поэзии[161]


    Все началось с вражды ванов и асов, но когда решили они примириться, то встретились, и в знак мира те и другие подошли к чаше и плюнули в нее. Из той слюны сотворен был человек, и имя ему Квасир. Он самый мудрый на земле. И нет вопроса, на который он бы не знал ответа. И много он ходил по свету и всегда учил людей мудрости.

    Но карлики Фьялар и Галар заманили обманом его в гости и убили, а кровь его собрали и слили в котел Одрёдир и смешали его с медом. И стал тот напиток зваться «медом поэзии», и каждый, кто напьется из того котла, сможет слагать хорошие стихи. Асам же карлики сказали, что Квасир захлебнулся в своей мудрости.

    Некоторое время погодя пригласили они к себе великана Гиллинга и жену его, а затем позвали Гиллинга покататься на лодке по морю. И сделали они так, что лодка перевернулась, а великан, не умевший плавать, утонул.

    Тогда вернулись они на берег и сообщили жене великана о гибели мужа. И очень она убивалась. Карлики предложили ей поехать на море и посмотреть на место, где утонул ее муж. Она согласилась, и, когда выходила из дома, Галар бросил ей на голову мельничный жернов, ибо считали карлики, что от нее слишком много шума. И так убили они и великаншу.

    Сын Гиллинга великан по имени Суттунг, узнав о проделках карлов, схватил их, отплыл в море и собрался было утопить их, но они предложили ему выкуп — мед поэзии. И согласился Суттунг принять такой выкуп за убитого отца, взял котел Одрёрир и спрятал его в скалах, а сторожить котел приставил дочь свою Гунн-лёд.

    Один как-то раз пошел на поле, где девять косцов косили луг. А были они все рабами брата Суттунга Бауги. И предложил им наточить косы. И когда справился он с этой работой, нашли косцы, что очень хорошее у него точило, и захотели купить точило. Один ответствовал, что готов продать его. Стали тогда рабы спорить, кто купит точило, и Один тогда бросил точило в воздух и сказал, что тот, кто схватит его, и станет новым владельцем точила. Бросились косцы за бруском и перерезали друг друга косами.

    На ночь остался Один, который назвался Бёльверком, что значит «Злодей», у Бауги, который очень сокрушался о гибели своих косцов. И тогда Бёльверк попросился к Бауги в работники, и взялся выполнять работы девятерых, а в качестве платы попросил себе глоток меда поэзии. Бауги отвечал, что не он хозяин меда, но готов посодействовать Бёльверку и сходить с ним к брату.

    Проработав у Бауги все лето, стал Бёльверк зимой требовать у него платы. И отправились они тогда к Сут-тунгу, но великан отказался дать Одину меда.

    Тогда Бёльверк и Бауги решили заполучить глоток меда хитростью. Стал Бауги бурить скалу буравом Рати, который дал ему Бёльверк, и сказал скоро, что пробуравил скалу насквозь. Но подул Один в отверстие, и в лицо ему полетела каменная крошка. Понял он, что хочет Бауги его перехитрить, и приказал великану буравить скалу дальше. Наконец пробуравил Бауги скалу, и Один, превратившись в змея, пролез в пещеру к гуннлёд и провел с нею три ночи, а она в награду разрешила ему отпить три глотка меда.

    Выпил за три глотка Один весь мед поэзии, потом превратился в орла и улетел. Увидел Суттунг летящего орла и сразу понял, в чем дело. Принял он также обличье орла и полетел в погоню. Но Один уже долетел до Асгарда и выплюнул часть меда в чашу, которую вынесли ему асы. Другую же часть выпустил через задний проход, ибо Суттунг чуть не настиг его. Тот мед собрали те, кого зовем мы «рифмоплетами».

    Мед же из чаши отдал Один асам и людям, которые хорошо умеют слагать стихи.

    Похищение Идунн[162]


    Однажды Один, Локи и Хёнир отправились в путь, шли они долго, через горы и пустыни, и вскоре проголодались. А случилось так, что не было у них с собою еды. Вскоре спустились они в одну долину и увидели там стадо быков, зарезали одного из них и решили поджарить себе мяса между двумя раскаленными камнями. Через какое-то время проверили они мясо, но то еще не прожарилось. Подождали они и вновь посмотрели, готова ли еда, но мясо оставалось сырым. Задумались они, чьи это чары. И услышали тут чей-то голос, раздававшийся прямо у них над головой. Подняли они головы и увидели орла, и был тот орел немаленький.

    — Если пообещаете мне разрешить наесться мяса досыта, то я тут же сделаю так, что оно изжарится, — сказал им орел.

    Они согласились, и орел накинулся на их еду. Разгневался Локи и ударил орла по спине большой палкой. А палка та пристала к спине орла, когда вздумал он подняться в воздух. И руки Локи тоже пристали к палке, так что поднялся он вместе с орлом в воздух.

    Полетел орел прочь от того места, а летел он умышленно так низко, что ноги Локи задевали за верхушки деревьев и гор, и казалось Локи, что оторвутся в тот же миг его руки. Не выдержал Локи, закричал и стал молить орла отпустить его. Пообещал орел освободить коварного аса, если только согласится он выманить из Асгарда Идунн с ее яблоками. А был тот орел великаном Тьяцци и владел он великим множеством золота.

    Согласился Локи, и тотчас освободил его орел. Вернулся Локи к своим спутникам, и ничего не случилось с ними больше до самого их возвращения в Асгард.

    В условленный день выманил Локи Идунн из Асгарда, сказав ей, что нашел неподалеку в лесу яблоню с чудесными яблоками, которые обладают невиданной силой. И просил он Идунн прихватить с собою ее собственные яблоки, чтобы могли они сравнить их с найденными Локи.

    Не успели они дойти до леса, как налетел на них Тьяцци в облике орла и унес Идунн с собою в Ётунхейм.

    Как только исчезла Идунн, постарели асы, и очень им пришлось без нее туго. Собрались они тогда на совет и стали вспоминать, когда последний раз видел каждый из них Идунн. И оказалось, что последний раз все видели ее с Локи.

    Призвали тогда асы к ответу Локи и стали грозить ему смертными пытками. Испугался Локи и пообещал вернуть Идунн, если только даст ему Фрейя свое соколиное оперение. Дала ему Фрейя оперение, и полетел Локи в Ётунхейм.

    Прилетел он в палаты к Тьяцци, а того как раз не оказалось дома. Превратил тогда Локи Идунн в орех и взял в когти, а затем пустился в обратный путь.

    Вернулся вскоре домой и Тьяцци и сразу обнаружил, что Идунн пропала. Превратился он в орла и бросился вдогонку за Локи.

    Вышли асы на стены Асгарда — поджидают они Локи с Идунн. И вдруг увидели, что летит сокол с орехом в когтях, а его настигает орел. Быстро натаскали асы ворох стружек и, как только сокол залетел в Асгард, развели костер. Не смог орел остановиться и спалил все перья, а затем упал во владения асов. Не стали они мешкать и убили великана Тьяцци. И говорят, что это один из самых славных их подвигов.

    Но была у великана дочь по имени Скади. Задумала она отомстить за отца, но асы предложили ей выкуп.

    И было в договоре три условия. По первому из них могла себе выбрать Скади любого мужа из асов, но при этом она должна была выбирать его лишь по ногам. Увидела Скади красивые ноги и решила, что это прекрасный Бальдр. Но ошиблась она — то был Ньёрд. Он-то и стал ее мужем.

    По второму условию должны были асы ее рассмешить, что было делом нелегким, но удалось это сделать Локи.

    По третьему условию забросил Один глаза Тьяцци на небо и сделал их двумя звездами.


    Ожерелье Брисингов[163]


    Фрейя была богиня любви и красоты, и все асы в ней души не чаяли; она была прекраснее всех в Асгарде, и боги любили смотреть на ее прелестное лицо и слушать ее нежный голос.

    Захотела она однажды, чтобы было у нее прекрасное ожерелье, и сказала о том мужу своему Оду.

    — Ты и так прекрасна, — ответил Од, но Фрейя этим не удовольствовалась: она надумала отправиться к брату своему Фрейру, богу лета, чтобы тот подарил ей гирлянду цветов. Она вышла из Асгарда и отправилась в жилище Фрейра.

    Все дальше и дальше шла она и вдруг очутилась в совершенно незнакомом месте. Солнечный свет уже давно погас, но все-таки было светло от ламп, которые держали в своих руках карлики, которые сновали вокруг, погруженные в кипучую деятельность: одни из них выкапывали из земли золото и драгоценные камни, другие счищали грязь, приставшую к ним, и шлифовали их, пока они не начинали блестеть и сиять; четыре карлика сидели совсем отдельно и составляли из камней великолепное ожерелье.

    «Что за прелестная вещь, — подумала Фрейя. — Если бы мне только удалось получить ее!» И чем больше она об этом думала, тем больше хотелось ей получить ожерелье. И она попросила карликов подарить ей украшение.

    — Ты получишь ожерелье даром, — отвечали они, но затем добавили со зловещим смехом: — Но именно эти камни и принесут тебе несчастье!

    Фрейя не послушала карликов, взяла ожерелье и поспешила с ним прочь из пещеры, ибо была она в горе, в глубине земли, и принадлежала та пещера карликам Брисингам, а украшение их звалось «ожерельем Брисингов».

    Оказавшись в Асгарде, она успокоилась, но ее томили тяжелые предчувствия.

    Дома же обнаружила, что пропал ее муж Од. С позволения Одина отправилась она на его поиски в своей колеснице, запряженной двумя кошками.

    Долго искала она Ода — в Мидгарде, под землей в Нифльхейме и даже в Утгарде, но и там никто не видел и не слышал о ее муже. Много плакала бедная Фрейя, и когда ее слезы падали и проникали в землю, обращались они в сверкающее золото.

    В конце концов печальная богиня вернулась одна в свои палаты.

    Однажды ночью страж Асгарда Хеймдалль услышал тихие, точно кошачьи, шаги возле чертога Фрейи.

    Подойдя к палатам, Хеймдалль увидел, что это был Локи. Он тихо пробрался к ложу Фрейи и хотел снять ожерелье, но, увидев, что богиня лежит на замочке и ожерелье никак нельзя расстегнуть, не разбудив ее, он превратился в комара, пополз по подушке и укусил богиню. Она повернулась, и Локи похитил ее ожерелье и бросился прочь из чертога.

    Когда же он обнаружил, что за ним гонится Хеймдалль, Локи обратился в пламя. Но Хеймдалль стал проливным дождем. Тогда быстрый и осторожный Локи превратился в медведя, чтобы проглотить дождь. Хеймдалль тогда тоже превратился в медведя, и начался жестокий бой. Наконец бог дождя победил и заставил злобного Локи отдать ожерелье Фрейи.

    Вся земля сочувствовала горю бедной, одинокой Фрейи; листья падали с деревьев, яркие цветы увядали и певчие птицы улетали прочь.

    Снова отправилась прекрасная богиня разыскивать Ода. И наконец удалось ей отыскать его, но ожерелье Брисингов принесло еще много несчастий.


    Почему золото называют «волосами Сив»?[164]


    Как-то раз Локи втайне сделал очередную свою пакость: срезал все волосы с головы Сив. Как только Тор увидал это, схватил он Локи и уже готов был переломать ему кости, да тот поклялся, что добьется от черных альвов, чтобы они сделали для Сив волосы из золота, которые росли бы как настоящие. После этого отправился Локи к карликам — сыновьям Ивальди, и они сделали такие волосы, а еще сделали корабль Скид-бладнир и копье Одину, что зовется Гунгнир.

    После того поспорил Локи с карликом Брокком и даже поставил в заклад свою голову, что брат Брокка, Эйтри, не сделает еще трех столь же драгоценных сокровищ. Пришли они в кузницу, и Эйтри положил в горн свиную шкуру и велел Брокку раздувать огонь, не переставая работать мехами, пока не вынет он из горна того, что туда положил. Вслед за тем Эйтри вышел из кузницы.

    Брокк взялся за мехи, и вдруг муха села ему на руку и стала кусать, но он работал по-прежнему и не остановился, пока кузнец не вынул из горна выкованной вещи, и был это вепрь с золотою щетиной.

    Потом кузнец положил в горн золото и опять велел брату раздувать огонь, не выпуская мехов из рук, пока он не вернется в кузницу. Вышел он из кузницы, и снова влетела муха, села Брокку на шею и стала кусать его вдвое сильнее, чем прежде; но он по-прежнему продолжал работать мехами, пока кузнец не вынул из горна золотого кольца, которое зовется Драупнир.

    В третий раз положил кузнец в горн железо и сказал, что все пропало, если брат его остановится хоть ненадолго. Снова влетела муха, села Брокку между глаз и стала кусать веки, и когда кровь залила Брокку глаза, так что он ничего больше не видел, он, бросив мехи, быстро взмахнул рукой и прогнал муху. Тут вошел кузнец и сказал, что чуть было не пропала даром его работа. И вынул он из горна молот и, отдав брату своему Брокку все выкованные сокровища, просил его отправиться в Асгард, чтобы взыскать заклад.

    И вот представили Локи и карлик сокровища, и собрались асы на совет и решили, что приговор вынесут Один, Тор и Фрейр. Тогда Локи отдал Одину копье 1унг-нир, которое разит, не зная преграды; Тору — волосы для Сив, которые тотчас приросли к ее голове, стоило их только приложить; а Фрейру — корабль Скидблад-нир, которому всегда дует попутный ветер, и корабль этот мог складываться, как плат, и помещался в кошеле.

    Выложил тогда и Брокк свои сокровища: Одину дал он кольцо и сказал, что в каждую девятую ночь капают из него восемь колец, равных ему по весу; Фрейру дал вепря, который мог бежать по воздуху и по водам, не останавливаясь, день и ночь быстрее любой лошади, и даже ночью не сыскать столь глубокой тьмы в небе, которая не просияла бы от блеска его щетины. Тору дал карлик молот и сказал, что молотом можно бить с какою угодно силой и по любой цели, и молот никогда не даст промаха и всегда вернется обратно в руку; а если Тор пожелает, молот сделается так мал, что можно будет носить его за пазухой; одцн только есть в нем изъян — рукоять его коротка.

    И решили асы, что молот — лучшее из всех сокровищ и самое подходящее оружие для борьбы с инеис-тыми великанами, и рассудили они, что карлики выиграли заклад.

    Стал тогда Локи просить, чтобы позволили ему выкупить свою голову, но карлы отвечали, что на это и надеяться нечего. «Тогда ловите меня!» — крикнул Локи. Хотел Брокк схватить его, но Локи был уже далеко: у Локи были башмаки, в которых он мог бегать по воздуху и по водам. Тогда карлик попросил Тора поймать Локи, и Тор исполнил его просьбу, но лишь только собрался Брокк отрубить Локи голову, как Локи заспорил, говоря, что Брокку принадлежит голова, но никак не шея. Взял тогда карлик ремень и нож и хотел проколоть губы Локи, чтобы зашить ему рот, но как ни колол он ножом, нож никак не резал! «Пригоднее было бы тут шило моего брата», — сказал он и не успел помянуть шила, как оно было уже тут, и он без труда зашил рот Локи. Ремень же, что послужил Брокку для этого, зовется Вартари, но Локи вырвал его с мясом.


    Путешествие Тора в Страну Великанов[165]


    Выехал Тор на своей колеснице, запряженной козлами, и поехал с ним Локи. Под вечер завернули они к дому одного человека и остались там ночевать. Вечером взял Тор своих козлов, что были запряжены в колесницу, и обоих зарезал. Потом, освежевав их, положил мясо в котлы. Когда же кушанье было готово, Тор и Локи уселись за ужин и пригласили к столу крестьянина со своей семьей: с женой, сыном и дочерью. Мальчика звали Тьяльви, а девочку Рёсква. После ужина расстелил Тор козлиные шкуры по полу и велел крестьянину и его домочадцам кидать кости съеденных козлов в те шкуры. Так они и сделали. Но сын крестьянина Тьяльви взял бедренную кость и, достав свой нож, расколол ее и выковырял мозг.

    Переночевав, на рассвете встал Тор и оделся. Захватив свой молот Мьёлльнир, вышел он из дома и, подняв молот, освятил им шкуры с костями, и козлы встали как живые; только один из них хромал на заднюю ногу. Увидал это Тор и начал бранить крестьянина, говоря, что напрасно домочадцы его так неосторожно обошлись с костями козлов: Тор понял, что кто-то сломал берцовую кость.

    Нет нужды даже рассказывать, как испугался крестьянин, видя, что Тор грозно сдвинул брови: от одного взгляда аса едва не упал он на землю от ужаса. Схватив молот, Тор так сжал его в руках, что даже пальцы побелели. Туг крестьянин и все его семейство подняли крик и плач и стали просить пощады, предлагая за охромевшего козла все свое достояние.

    Увидел Тор их страх, и гнев его поулегся. В знак примирения взял он детей крестьянина — Тьяльви и Рёскву — к себе на службу, и с тех пор они неотлучно сопровождают его.

    Оставив там своих козлов, отправился Тор в Ётунхейм — Страну Великанов — и шел до самого моря. Переправившись через море, выбрался он на берег вместе со своими спутниками — Локи, Тьяльви и Рёсквой.

    Вскоре подошли они к большому лесу и шли этим лесом весь день, до самых сумерек Никто на земле не мог поспорить в скорости с Тьяльви; он нес мешок Тора, а еды у них было немало.

    Когда стемнело, стали они искать себе на ночь пристанище и набрели вдруг на очень просторный дом. С одной стороны был у него вход — шириною во всю стену. И там-то, около входа, под крышей, и устроились они на ночлег. Но среди ночи случилось большое землетрясение, земля задрожала, и весь дом заходил ходуном. Позвал тогда Тор своих спутников, стали они осматриваться и нашли по правую сторону дома еще и пристройку. Когда вошли они туда, Тор встал у входа, а спутники его забились в угол. Все были страшно напуганы, и Тор держал наготове свой молот, чтобы защищаться. Всю ночь слышали они громкий шум. Как только наступил день, вышел Тор из хижины и увидал неподалеку в лесу спящего человека далеко не малого роста; во сне он ужасно храпел. Понял тогда Тор, что за шум слышали они ночью. Подпоясался Тор своим Поясом Силы, и возросла его сила аса. Но тут великан проснулся и поднялся на ноги, и говорят, у Тора на этот раз не хватило-таки духу ударить его молотом. Спросил его Тор об имени, и назвался тот Скрюмиром.

    — Мне же — заговорил великан, — нет нужды спрашивать о твоем имени — и так знаю я, что ты ас Тор. Скажи-ка, не ты ли уволок куда-то мою рукавицу?

    Протянул Скрюмир руку и поднял свою рукавицу с земли. Увидал тогда Тор, что она-то и послужила им пристанищем на ночь; за пристройку же приняли они палец той рукавицы.

    Спросил Скрюмир, не желает ли Тор стать его попутчиком, и Тор согласился. Взял тогда Скрюмир свой дорожный мешок, развязал его и приготовился завтракать; Тор тоже расположился в сторонке со своими спутниками. Позавтракав, предложил Скрюмир сложить всю еду вместе, в один мешок Тор согласился. Сложил Скрюмир все припасы в свой мешок и взвалил его себе на спину. Весь день шел он впереди огромными шагами. Под вечер он выбрал место для ночлега под большим дубом.

    — Я лягу теперь и засну, — сказал Скрюмир Тору, — а вы возьмите мешок с припасами и поужинайте.

    Лег Скрюмир под дубом и сейчас же заснул и громко захрапел, а Тор взял его дорожный мешок и принялся развязывать. Однако, хотя это может показаться невероятным, не удалось ему развязать ни одного узла, ни одного ремня ослабить. Видя, наконец, что все труды его тщетны, Тор рассердился, обеими руками схватил свой молот Мьёлльнир и бросил его в голову Скрюмира.

    — Что это за листок упал мне на голову? — спросил Скрюмир, просыпаясь. — Что, вы уже поужинали и устроились на ночлег?

    Тор отвечал, что они сейчас лягут. Отошли они немного и прилегли под другим дубом, но спать, казалось им, было небезопасно.

    В полночь услыхал Тор, что Скрюмир храпит так, что гул идет по лесу. Встал он тогда и подошел к великану, изо всех сил замахнулся молотом и ударил Скрюмира прямо в темя: глубоко в голову вошел молот. Скрюмир тут же проснулся.

    — Что это еще? Неужели желудь упал мне на голову? А что же ты все не спишь, Тор?

    Тор поспешно отбежал от него и сказал, что только проснулся — а было это в полночь — и что можно еще долго спать, а потом лег снова, поджидая, когда Скрюмира опять сморит сон. Незадолго до рассвета услыхал Тор, что великан вновь захрапел. Встал тогда Тор, подбежал к великану и что было мочи ударил молотом прямо в висок — так, что молот засел по рукоять.

    Проснулся Скрюмир, потер висок и сказал:

    — Должно быть, какая-то птица сидит надо мной в ветвях дерева. Мне показалось, что какой-то сучок упал мне на голову. Что же ты не спишь, Тор? Уж не пора ли вставать? Теперь вам уже недалеко до селения, что зовется Утгард. Слыхал я, как перешептывались вы о том, что человек я немалого роста, но если попадете вы в Утгард, то увидите там людей еще больше меня. Я дам вам один полезный совет: не держите себя там надменно — стража нашего конунга Утгарда-Локи не потерпит насмешек от мелюзги! Если хотите добраться туда, не сбиваясь с пути, держите все на восток. Мне же путь лежит на север.

    Взял Скрюмир дорожный мешок, вскинул его себе на спину и без дороги зашагал через лес.

    Тор со своими спутниками пошли по указанной тропе и шли так до полудня; тут увидали они на поляне большой город. Им пришлось совсем запрокинуть головы, чтобы смерить его взглядом. Подошли они к городу и увидали железные решетчатые ворота, запертые изнутри. Подошел Тор к решетке, но никак не мог сладить с замком, — и поскольку они непременно хотели пробраться в город, пришлось им пролезть между прутьями той решетки.

    За воротами увидали они большие палаты; они зашли внутрь и увидали на двух длинных скамьях множество великанов свирепого вида. Тор со спутниками подошли к конунгу Утгарда-Локи и приветствовали его. Недружелюбно посмотрел на них конунг, заскрежетал зубами и сказал таю

    — Теперь уже поздно допытываться, как вы попали сюда, разве есть еще какой-нибудь путь, которого я не знаю? Неужели этот коротышка — сам Тор? Думал я раньше, что должен ты быть поболее ростом! И в каком же искусстве берутся показать себя твои спутники? Каждый, кто только приходит сюда к нам, должен владеть искусством или умением, в котором он превосходил бы других.

    На это отвечал ему Локи, вошедший последним:

    — Я владею одним искусством и готов доказать на деле, что никто из сидящих здесь не съест доли своей быстрее меня!

    — И то искусство, — отвечал Утгарда-Локи, — и следует испытать тебя в этом деле.

    И крикнул он, чтобы человек, сидевший на дальнем конце скамейки, по имени Логи, что значит «Пламя», вышел вперед и вступил в состязание с Локи.

    Принесли корыто, поставили его на пол посреди зала и наполнили мясом. По концам корыта сели Локи и Логи и принялись есть мясо каждый со своей стороны и встретились лицом к лицу как раз посреди корыта. Оказалось, что Локи съел все мясо, оставив одни только кости, а Логи съел не только мясо, но и кости, а с ними и корыто. И все нашли тут, что Локи проиграл состязание.

    — А ты в какой игре мастер? — спросил Утгарда-Локи у Тьяльви.

    Тьяльви отвечал, что готов бегать взапуски с каждым, с кем только прикажет Утгард-Локи.

    — Хорошее это искусство, — сказал Утгарда-Локи и приказал поскорее начинать состязание.

    Вышли они все из зала в открытое поле, вызвал Утгарда-Локи из своей стражи начальника по имени Хуги, что значит «Мысль», и велел ему состязаться в беге с Тьяльви. Побежали они в первый раз, и Хуги, обогнав Тьяльви, повернул назад и побежал ему навстречу.

    — Надо тебе еще поднатужиться, Тьяльви, если ты хочешь выиграть игру, — произнес Утгарда-Локи, — но правду сказать, сюда не заходил еще ни один человек, который был бы быстрей тебя на ногу.

    Побежали они во второй раз, и, когда Хуги, добежав до конца поля, оглянулся назад, Тьяльви был еще далеко позади.

    — Хорошо бегает Тьяльви, как я погляжу, — сказал Утгарда-Локи, — но не думаю, чтобы удалось ему выиграть игру. Пусть же бегут они теперь в третий раз.

    Побежали они снова, и на этот раз, когда Хуги, добежав до конца поля, оглянулся, Тьяльви не пробежал еще и половины. И объявили тогда, что состязание окончено.

    Спросил, наконец, Утгарда-Локи, каким искусством хочет похвастаться перед ними сам Тор: ведь люди много говорят о его богатырской силе и славных его подвигах.

    Тор отвечал, что всего охотнее стал бы он состязаться с кем угодно в питье.

    — Устроить это нетрудно, — отвечал Утгарда-Локи и, войдя в зал, приказал подать штрафной рог, из которого обычно пьют его люди. Сейчас же вошел стольник и подал Тору рог.

    — Хорошо пьет тот, кто выпивает этот рог с одного глотка, — сказал Утгарда-Локи. — Некоторые у нас выпивают его в два глотка, и нет никого, кто не допил бы его до дна с третьего раза.

    Посмотрел Тор на рог, и показался он ему невелик, хоть и длинен изрядно, и почувствовал Тор сильную жажду Взял он рог и сделал огромный глоток, думая, что никак не придется прикладываться к рогу во второй раз. Но когда перехватило у него дыхание, и поднял он голову, оказалось, что едва только отпил он от краев.

    — Хорошо ты пил, — сказал Утгарда-Локи, — но не слишком много. Не поверил бы я, если бы мне сказали, что не в силах Тор выпить больше. Я уверен, что ты пожелаешь попытаться еще раз!

    Ничего не ответил Тор, приложился губами к рогу и стал пить, сколько хватит дыхания, надеясь на этот раз выпить больше. Тут он заметил, что конец рога не поднимается так высоко, как он бы желал. Когда же отнял он рог ото рта, стало видно, что теперь только открылись края рога.

    — Что ж это, Тор? — сказал Утгарда-Локи. — Неужели не можешь ты выпить больше? Если ты приложишься к рогу еще раз, то постарайся выпить побольше, а то Mbt здесь не станем считать тебя столь великим героем, каким почитают тебя асы, разве что ты отличишься еще в чем-нибудь.

    Рассердился Тор, приложился к рогу и стал пить во всю мочь, и убыло тогда в роге, хоть и ненамного. Тогда отбросил он рог и больше пить не захотел.

    — Теперь ясно, что этот ас вовсе не так могуч, как мы думали, —сказал Утгарда-Локи. — Не хочешь ли ты попытать счастья в какой-нибудь другой игре, Тор?

    — Я готов состязаться в любой игре, — отвечал Тор, — но странным показалось бы мне, если бы дома, среди асов, такие глотки назвали бы маленькими. Какую же игру ты мне предложишь теперь?

    — Есть здесь у нас мальчишки, — заговорил Утгарда-Локи, — которые сочли бы пустячным делом поднять с пола мою кошку. Я не стал бы об этом и говорить с Тором, если бы не убедился сейчас, что ты не так могуч, как я думал.

    Тут появилась в зале серая кошка и ростом немаленькая. Подошел к ней Тор, подхватил его руками поперек туловища и хотел было поднять, но кошка только выгнулась дугой; поднатужился Тор, как только мог, и подняла тогда кошка одну только лапу!

    — И эта игра окончилась так, как я ожидал, — сказал Утгарда-Локи. — Мой кот очень велик, а Тор мал ростом и слабосилен; не справиться ему с нашими великанами.

    — Как ни мал ростом я, по твоим словам, — перебил его Тор, — но пусть любой из вас выходит бороться со мной: теперь я разозлился!

    — Не вижу здесь никого, кто счел бы стоящим делом с тобой схватиться, — отвечал Утгарда-Локи, окидывая взглядом скамьи. — Позовите-ка сюда женщину, няньку мою, Элли — Старость, — пусть поборется с нею Тор, если хочет; побеждала она людей, которые казались мне не слабее Тора.

    Как только сказал он это, вошла в зал старуха, и приказал ей Утгарда-Локи начать борьбу с Тором. Нет нужды долго рассказывать: чем сильнее напирал Тор, тем тверже держалась старуха; когда же она, в свою очередь, начала напирать на Тора, он едва мог устоять, а скоро упал на одно колено. Туг подошел Утгарда-Локи и велел прекратить борьбу, да сказал еще, что Тору теперь нет нужды вызывать на борьбу кого-нибудь из великанов. К тому времени совсем стемнело, и Утгарда-Локи указал путникам их места для ночлега и обошелся с ними очень радушно.

    Наутро, едва рассвело, Тор и его спутники встали, оделись и начали собираться в обратный путь. Тут пришел Утгарда-Локи и усадил их за стол: не было недостатка в еде и напитках. Поевши, пустились они в путь, Утгарда-Локи пошел проводить их до ворот. Заговорил Утгарда-Локи на прощание с Тором и спросил, понравилось ли ему путешествие и удалось ли ему встретить кого-нибудь посильнее себя.

    — Не могу я сказать, чтобы не потерпел я у вас большого унижения, — отвечал Тор. — Знаю, что вы будете отныне считать меня слабым, и это мне очень не по душе.

    — Ну что же, когда ушел ты из нашего города, скажу тебе правду, — молвил тогда Утгарда-Локи. — И пока я жив, сделаю все, что в моей власти, чтобы никогда ты больше не попал к нам. Да и ныне ты не попал бы к нам, если б только я знал, как велика твоя сила. Ты чуть не причинил нам великих бед: мне удалось отвратить их лишь с помощью чар. В первый раз встретился я с вами в лесу, и, когда пришлось тебе развязывать мой узел, не знал ты, что он был стянут колдовским железом, а не ремнями, и оттого только ты не мог развязать его. Когда же потом ты нанес мне своим молотом три удара, из которых первый же уложил бы меня на месте, если б настиг, я заслонился невидимой для тебя скалой, той самой, что стоит возле моих палат, и на ней теперь три глубокие четырехугольные впадины, и последняя всех глубже. То же было и в состязаниях ваших с моими людьми: Логи, состязавшийся в еде с Локи, был сам природный огонь, он не поглотил, а спалил пришедшееся на его долю мясо, кости и даже корыто. Хуги, который бегал взапуски с Тьяльви, был моей мыслью, и немудрено, что Тьяльви не мог обогнать ее. Когда же ты принялся пить из рога и думал, что выпил так мало, — то было чудо, которому не мог бы я поверить, коли не случилось бы оно на моих глазах; нижний конец рога уходил в море, и, когда придешь ты на морской берег, сам удивишься, как много ты выпил. Теперь это зовется отливом} Назвал я нетрудным делом поднять мою кошку, а между тем ты всех нас привел в ужас, приподняв с земли одну ее лапку, потому что кошка эта была самим Мировым Змеем, плотным кольцом обвивающим всю землю: а тут Туловище его поднялось над землей, и он касался ее лишЬ головой и хвостом; ты же, приподнимая его, взмахнул рукой чуть не до самого неба. Не меньшим чудом был й твой поединок с Элли, в котором ты не сдавался так долго, да и сдавшись, упал лишь на одно колено: Элли была сама старость, и нет и не будет никого в мире, кто бы не сдался ей, когда придет его время. Теперь же, скажу я, пора нам расстаться, и для нас всех будет лучше, если вы не станете больше искать встречи со мной.

    Выслушав эти речи, схватил Тор свой молот и высоко замахнулся им, готовясь нанести удар, но Утгарда-Локи исчез; оглянулся тогда Тор на город, собираясь разгромить его своим молотом, но на месте города увидал только широкое поле. Повернул он тогда назад и пошел своим путем и шел, пока не добрался до Труд-вангара, своих владений.


    Смерть Бальдра и казнь Локи[166]


    Бальдру Доброму стал сниться зловещий сон, предрекавший ему смерть. Когда рассказал он свой сон остальным асам, собрались они на совет и решили оградить Бальдра от всякой опасности. И Фригг взяла клятву со всего сущего — с огня и воды, железа и других руд, с камней, земли, деревьев, болезней, животных, птиц, ядов и змей в том, что они не тронут Бальдра.

    И на радостях затеяли асы с Бальдром игру: он стоял посреди поля тинга, а все остальные асы нападали на него — одни стреляли в Бальдра, другие рубили секирами, третьи бросали в него камнями. Но, что ни делали они, ничто не причиняло ему вреда, и все асы радовались, считая это добрым знаком.

    Видел все это Локи, сын Лаувейи, и пришлось ему не по нраву, что ничто не вредит Бальдру. Пошел он в Фен-салир, во дворец Фригг, приняв личину женщины. Увидев женщину, Фригг спросила, не знает ли та, что делают асы на тинге. Женщина отвечала, что все они нападают на Бальдра, но ничто не может повредить ему.

    — Никакое оружие и ни одно растение не может причинить вреда Бальдру, — сказала Фригг, — со всех взяла я в том клятву.

    — Неужели все на свете поклялись щадить Бальдра? — спросила женщина.

    — На запад от Вальгаллы, — отвечала Фригг, — растет молодой побег, который зовут омелой; он еще слишком молод, чтобы брать с него клятву.

    Услыхав это, женщина сейчас же поторопилась уйти.

    Локи разыскал кустик омелы, вырвал его с корнем и поспешил на тинг. Там все еще толпились асы, занятые игрою, и один только Хёд стоял в стороне, потому что был слеп.

    — Почему не метнешь ты чем-нибудь в Бальдра? — спросил его Локи.

    — Потому что я не вижу, где Бальдр, а также и потому, что нет у меня оружия.

    — Делай то же, что делают другие, и окажи Бальдру такой же почет, — сказал Локи. — Я покажу тебе, где он стоит, метни в него вместо стрелы этот прут.

    Хёд взял ветку омелы и метнул ее в Бальдра, как указывал ему Локи. Стрела попала в цель, и Бальдр мертвым пал на землю, и было это величайшим несчастьем для всех асов и людей.

    Когда Бальдр упал, асы онемели, потом бросились к нему, чтобы его поднять, и тут только поняли, что постигла их беда, за которую нельзя даже мстить, ибо то место было для всех священно. Когда же вернулся к асам голос, подняли они великий плач, ибо не в силах были выразить в словах свое горе. Сильнее всех горевал Один: лучше других сознавал он, как много теряли асы со смертью Бальдра.

    Наконец стали асы приходить в себя понемногу. Тогда спросила Фригг, кто из асов желал бы снискать ее любовь и расположение и согласился бы поехать в Хель и попытаться выкупить Бальдра. И вызвался исполнить это Хермод, быстрый и отважный сын Одина. Вывели Слейпнира, коня Одина, и Хермод, вскочив на него, пустился в путь.

    Тем временем асы подняли тело Бальдра и отнесли его на берег моря. Там стоял корабль Бальдра — величайший из кораблей; приготовив на нем погребальный костер, хотели асы спустить корабль на воду, но не могли сдвинуть его с места. Тогда послали они в страну великанов за одной великаншей по имени Хюрроккин.

    Она явилась верхом на волке, взнузданном змеею. Когда спрыгнула она наземь со своего коня, Один позвал четырех берсерков[167] и поручил им волка великанши, но даже они были не в силах его удержать, пока не удалось им свалить его. Между тем великанша Хюрроккин подошла к носу корабля Бальдра и с такой силой толкнула его, что корабль сразу сдвинулся с места, искры посыпались из-под его катков, и вся земля содрогнулась. Досадно стало Тору, в гневе схватился он было за свой молот и, наверно, размозжил бы голову великанше, если бы асы не попросили пощадить ее.

    После того перенесли на корабль тело Бальдра, и лишь увидела это жена Бальдра, Нанна, дочь великана Непа, разорвалось у нее сердце от горя, и она умерла. Тогда и ее тело перенесли на корабль и разожгли погребальный костер. Когда все было готово, подошел Тор и, подняв в воздух молот, освятил корабль; один карлик по имени Лит пробегал в это время неподалеку, и Тор пихнул его ногою в костер, и он сгорел.

    Много разного народу сошлось у костра. Первым пришел Один, а с ним его жена Фригг, его валькирии и его вороны. Фрейр приехал на колеснице, запряженной вепрем Золотая Щетина, или Страшный Клык; Фрейя — на колеснице, запряженной кошками. Хеймдалль ехал верхом на коне Золотая Челка. Пришло множество горных великанов и инеистых великанов, один положил на костер свое золотое кольцо Драупнир, обладавшее чудесным свойством: на каждую девятую ночь из него выпадало восемь таких же колец. На костер возвели и коня Бальдра в полной сбруе.

    Теперь надо рассказать о Хермоде. Ехал он девять ночей такими глубокими ущельями и пропастями, что ничего не видел, пока не выехал к мосту, перекинутому через реку Гьёлль; мост этот был вымощен блестящим золотом. Сторожила мост дева по имени Модгуд. Она спросила, как звать приезжего и какого он рода, и прибавила, что за день до того по этому мосту проехало пять тысяч мертвецов, а между тем мост не меньше гудел под ним одним. Она сказала, что и лицом он не похож на мертвого; спросила, зачем же едет он по дороге в Хель.

    — Должен я ехать к Хель, искать у нее Бальдра, — отвечал Хермод, — не видала ли ты его здесь?

    Она отвечала, что Бальдр действительно проехал здесь по мосту через реку Гьёлль и что путь к Хель лежит по мосту и все вниз.

    Поехал Хермод дальше и добрался до ворот в Хель. Тут он спешился, затянул коню подпругу, снова вскочил на него и так пришпорил, что конь на всем скаку перепрыгнул ворота, да так высоко, что вовсе их не задел.

    Подъехал тогда Хермод ко дворцу Хель и сошел с коня. Вошел он в зал и увидал там на почетном месте брата своего, Бальдра, провел с ним весь день и остался во дворце Хель ночевать. Наутро стал он просить Хель отпустить Бальдра домой, рассказывая, какой великий плач подняли по нем асы.

    Хель же ответствовала, что нужно проверить, правда ли так любим всеми Бальдр, как говорил Хермод. И если все, что ни есть на земле живого иль мертвого, будет оплакивать Бальдра, то отпустит она его назад к асам, но он останется у нее, если хоть кто-нибудь не будет по нем плакать.

    Встал тогда Хермод со своего места, и Бальдр вывел его из дворца и, прощаясь, снял кольцо Драупнир и послал его на память Одину; Нанна же послала Фригг свое покрывало и многие другие подарки, а служанке Фригг, Фулле, золотой перстень.

    Поехал Хермод обратно в Асгард и рассказал о том, что видел и что слышал.

    Асы сейчас же разослали гонцов по всему свету просить всех оплакивать Бальдра и слезами выкупить его у Хель. И все плакало по нем — люди и звери, земля и камни, деревья и всякие металлы. Но в то время как гонцы, исполняя свое поручение, обходили весь мир, нашли они в глубокой пещере какую-то великаншу; звали ее Тёкк — «Благодарность». Стали они и ее упрашивать оплакивать Бальдра, чтобы выкупить его у Хель, но великанша отвечала: «Сухими слезами согласна я оплакивать Бальдра — пусть Хель удержит у себя то, что ей досталось! Мне он не нужен!»

    Думают, что был это сам Локи, сын Лаувейи, причинявший асам величайшее зло.

    Когда прознали асы об этих словах, велик был их гнев, и Локи поспешил скрыться в горах. Там построил он себе дом с четырьмя дверями, чтобы было ему видно на все четыре стороны. Днем часто обращался он в лосося и плавал в водопаде, носившем название Фра-нангр. Нередко раздумывал он, сумеют ли асы поймать его в водопаде. Раз, когда сидел он в своем доме перед огнем, взял он льняную бечеву и стал связывать ее петлями, как плетут с тех пор сети, увидал он, что асы уже недалеко: бдин разглядел, где укрылся Локи, сидя на своем престоле Хлидскьяльв. Локи сейчас же бросил в огонь сеть, а сам кинулся в реку.

    Когда асы приблизились к дому, первым зашел внутрь мудрейший из спутников, Квасир, и, увидав в огне пепел сгоревшей сети, рассудил он, что это снаряжение для ловли рыбы, и сказал о том асам. Асы достали льняной бечевы и сплели себе сеть так, как видно было по пеплу, а после пошли к реке и закинули сеть перед самым водопадом. Один конец взял Тор, другой — все асы вместе и стали тащить сеть. Но Локи проплыл вперед, бросился вниз и спрятался между двумя камнями. Протащили асы над ним сеть и почувствовали, что там прячется кто-то. Вытащили они сеть, зашли с другой стороны и опять закинули ее. Поплыл Локи перед сетью, но скоро увидал, что уж близко море, и перепрыгнул через сеть и поплыл назад в водопад. На этот раз асы видели, куда он делся; поднялись они опять к водопаду, Тор встал посреди реки, а остальные вновь потащили сеть к морю.

    Увидал Локи, что надо ему или прыгнуть в море, а это опасно, или же перескочить через сеть; он перепрыгнул через сеть стремглав. Но Тор схватил его, хотя Локи чуть было не выскользнул у него из рук; Тор успел его удержать лишь у самого хвоста. Оттого-то лосось сзади узкий.

    Локи был пойман и не мог надеяться на пощаду. Отнесли его асы в одну пещеру, затем взяли три плоских камня и поставили на ребро, в каждом пробив по отверстию. Потом захватили они сыновей Локи — Вали и Нарви — и превратили Вали в волка. Волк бросился на Нарви и растерзал его. Тогда асы связали Локи кишками сына его Нарви и положили на камни так, чтобы один из них подпирал ему плечи, другой поясницу, а третий колени. И путы эти превратились в железо.

    Тогда Скади взяла ядовитую змею и повесила ее над Локи, чтобы змеиный яд капал ему на лицо. Но Сигюн, жена Локи, сидит с тех пор подле него и подставляет под капли яда чашу, и только тогда, когда чаша переполняется и Сигюн отходит, чтобы вылить яд, капли падают на лицо Локи и он так корчится от боли и пытается порвать свои путы, что земля содрогается. Люди зовут это землетрясением. Так будет лежать Локи до дня гибели мира.



    Примечания:



    1

    В результате постоянного обращения исландцев к своим истокам саги и сейчас не менее популярны, чем в Средние века. Каждый день в самый «прайм-тайм» на радио читают в течение 15 минут какую-нибудь сагу, а затем еще в течение 15 минут обсуждают ее.

    Значение этих древних литературных произведений для исландской культуры столь велико, что многие забавные истории и анекдоты связаны именно с сагами. Одна из самых лучших — история о свирепом таксисте, которого как-то в праздничный вечер остановили четверо студентов. Поскольку на многие мили такси было одно, водитель решил проверить, достойны ли молодые люди его услуг. А потому он объявил, что посадит их только, если они процитируют ему на память начало «Саги о Ньяле». К счастью, один из студентов знал первые строки саги, и таксист отвез молодых людей домой. Трудно себе представить какую-нибудь другую страну, в которой таксист мог так озадачить студентов, а молодые люди — успешно справиться с трудным заданием.



    15

    В начале эпохи викингов появляются особые весы со складным коромыслом и стандартизированные гирьки: побольше — сферические с двумя плоскими сторонами — и поменьше — многогранные. Точки и другие знаки показывали их вес. Подобные весы и гирьки были не скандинавским и даже не европейским изобретением, а пришли в Европу из исламского мира.



    16

    Подобное же время мира наступало и в другие, оговоренные законом, сроки. Так, по шведскому закону «гуталаг», любой человек был неприкосновенен во время праздников и за полмесяца до всеобщего сева.



    150

    В данное приложение включены пересказы некоторых скандинавских мифов, важных для понимания мировоззрения викингов.



    151

    Пересказ Н. В. Будур.



    152

    Здесь и далее цитаты из «Старшей Эдды» в переводе А. Корсуна даются по изданию: Беовульф. Старшая Эдда. Песнь о Нибелунгах. (Библиотека всемирной литературы. Сер. 1. Т. 9). М.: Художественная литература, 1972.



    153

    Пер. А. Корсуна.



    154

    Пер. А. Корсуна.



    155

    Имеются в виду пятна, видимые на Луне.



    156

    Пер. А. Корсуна.



    157

    Пер. А. Корсуна.



    158

    См. далее миф о гибели Бальдра.



    159

    Пер. А. Корсуна.



    160

    Пер. А. Корсуна.



    161

    Пересказ Н. В. Будур.



    162

    Пересказ Н. В. Будур.



    163

    Пересказ Н. В. Будур.



    164

    Пересказ Е. Балабановой и О. Петерсон в редакции Н. В. Будур.



    165

    Пересказ Е. Балабановой и О. Петерсон в редакции Н. В. Будур.



    166

    Пересказ Е. Балабановой и О. Петерсон в редакции Н. В. Будур.



    167

    Берсерк — свирепый воин, который в битве приходил в исступление и делался нечувствительным к боли.









    Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Вверх