Левая оппозиция о конгрессе Коминтерна[153]. [Август]

Письмо № 1 1. Подготовка конгресса

Отчет о деятельности ИККИ и компартий не обсуждался ни ИККИ, ни компартиями. Не было своевременно опубликовано ничего такого, что было бы похоже на отчет. Не обсуждались партиями и главные вопросы, стоящие в порядке дня конгресса: колониальный и аграрный вопросы. Не было предварительного обсуждения также вопроса о хозяйственном положении СССР и общей экономической политики ВКП(б).

При ИККИ работают три комиссии: по программному и колониальному вопросам и по вопросу о борьбе с военной опасностью. Имелся только проект программы, по другим вопросам до открытия конгресса тезисов не было. Ни одна партия, ни один ЦК, за исключением ЦК ВКП, не обсуждали проекта программы. Почти все делегаты ознакомились с проектом программы только в Москве.

Все делегаты без исключения были назначены политбюро своих партий. Ни одна партия не послала выборных делегатов. Громадное большинство делегатов — партаппаратчики.

2. О ходе работ пленарных заседаний конгресса и комиссий

Все отмечали фактическое отсутствие делегации ВКП(б). В работе и прениях принимали участие только некоторые русские товарищи. Если не считать выступления главного докладчика, Бухарина, то из остальных русских товарищей принимали участие, главным образом, аппаратчики ИККИ (Мануильский, Шубин[154], Ломинадзе, Васильев, Мартынов, Лозовский). Иностранные товарищи были весьма удивлены тем, что от русской делегации выступали только Ярославский, Скрыпник, Султан-Заде[155]. Вообще говоря, работа конгресса протекала сама по себе. Русская делегация не оказывала ни малейшего идейного руководства. Зато активно шла кулуарная фракционная обработка, фракционное освещение вопросов, и завязывались фракционные связи.

Вопреки замазываниям и официальным уверениям и утверждениям, всем почти без исключения делегатам стало ясно, что существуют глубокие разногласия и борьба в рядах ЦК ВКП. Заграничные делегации уже втянуты в русло этих разногласий и трений, созданы уже соответствующие фракционные договоры.

Само собой понятно, что подобное положение — закулисная и тенденциозная информация — не давало делегатам серьезной политической оценки. Ясно одно: почти все делегации уедут, зараженные грубо комбинаторскими приемами, не отдавая себе точного отчета ни о серьезности положения в СССР, ни о действительных причинах разногласий и трений внутри ЦК, ни о характере назревающих серьезных опасностей, перед которыми стоит пролетариат СССР и весь Коминтерн.

По русскому вопросу (о хозяйственном положении СССР и ВКП) не было никаких прений. Заранее заготовленные декларации были прочитаны от имени групп делегаций. За исключением немецкой делегации, ни одна делегация вообще не обсуждала русские дела. Заявления, напечатанные в «Правде», совершенно противоречат действительным настроениям самих делегатов. Они звучат каким-то анахронизмом в сравнении с тем, что делегаты говорили в частных беседах.

3. Мнения делегатов о проекте программы и о тезисах и докладах по колониальному вопросу

Нельзя найти ни одного убежденного защитника. Все недовольны, все не удовлетворены. Одни больше, другие меньше. Более толковые делегаты находят, что проект программы отчасти результат компромисса, отчасти результат небрежного, несерьезного отношения к нему со стороны авторов. Другие считают, что следовало бы проект опубликовать, по крайней мере, на шесть месяцев раньше и добросовестно проанализировать и продискутировать. Вообще говоря, если бы не существующее положение в ЦК, то иностранные делегаты не были прочь отложить принятие программы. У многих, однако, были следующие главные соображения, чтобы все-таки принять программу: а) ввиду того, что сильно пал авторитет Коминтерна, ИККИ и ЦК ВКП(б) вследствие последних двух-трехлетних «дискуссий», нужно поторопиться и преподнести партиям и пролетариям программу; б) беспокойство, что дела внутри ЦК ВКП(б) могут серьезно ухудшиться и что еще сильнее может пасть авторитет ВКП(б), за чем может последовать дальнейшее идейное и организационное ослабление и разложение Коминтерна; в) запастись, возвращаясь домой, таким козырем, как программа, чтобы, если дела в ВКП примут серьезный оборот, можно было бы отвлечь внимание пролетариата и партийцев. Надо же хоть чем-нибудь похвастать.

Подобные же, пожалуй еще более скептические и иронические замечания, были сделаны по поводу тезисов и докладов по колониальному вопросу. Никого они не удовлетворили. В частных беседах многие делегаты высмеивают их. Другие беспомощно пожимают плечами. Однако при выступлениях это замазывают.

Одно из самых удручающих и печальных зрелищ — это выступления делегатов на пленарных заседаниях конгресса и в комиссиях — это страшно низкий идейно-теоретический уровень делегатов. У 50% делегатов, по крайней мере, абсолютное отсутствие элементарного марксистского образования. Налицо трафаретность и метафизика плюс «высокое» политиканство.

Многие делегаты давали очень ценный, но сырой информационный материал о положении в их странах и партиях. Но весь этот сырой материал так и остался не обработанным, вопросы остались без ответа. Путаница и ошибки остались либо не замеченными, либо получили не то косвенную поддержку, не то теоретическое обоснование. В этом отношении весьма трагично положение делегаций колониальных стран, а также стран Латинской Америки, которым преподнес свои мелкобуржуазные путаные тезисы Эмбер-Дро[156]. К сожалению, так как работа конгресса протекала без руководства, даже кричащие, грубейшие несуразности принимались как откровения высшей политической проницательности.

4. Кризис руководства компартий

Если идеологически, теоретически, тактически и т. д. VI конгресс не справился, не разрешил стоящие перед ним проблемы, то, с другой стороны, он все-таки ознаменовался следующим явлением: на VI конгрессе обнаружилось существование и рост двух вполне определенных течений в интернациональном масштабе — правое и центристское. В борьбе против левых эти два течения покрывали друг друга. После отстранения и организационного вытеснения из партии левых выплыли разногласия и борьба между правыми и центром. Вместо последовательно левого течения было квазилевое течение, эпизодически выступавшее в лице Ломинадзе, либо в лице некоторых немецких делегатов, либо в лице двух представителей парижской организации (Пийо, Ветцер[157]). Взаимоотношения между правым и центристским, или непоследовательно левым, течениями настолько обострены, что единственным вопросом, которым систематически занималось бюро делегации,— это склеивание внешних компромиссов между враждующими фракциями почти всех компартий. Правая опасность проявила себя вполне оформленным течением (в некоторых партиях — руководящим течением), уже старающимся по всем вопросам (международной экономики и политики) подыскать идейную формулировку, создать специальную теорию для уже испробованной или предстоящей быть примененной приспособленческой практики. Одновременно замечается значительное уменьшение членов во всех компартиях, угрожающий идейный разброд, серьезный растущий кризис в руководстве компартиями в Германии, Франции, Польше, Югославии, Чехословакии и т. д. и т. п.

В германской компартии имеются две вполне оформившиеся борющиеся друг с другом фракции. С одной стороны, группа большинства, группирующаяся вокруг Тельмана, с другой стороны, фракция Эверта158. Но каждая фракция сама по себе не представляет однородное целое. Эверта поддерживает группа Мейера, возможно, что некоторые сторонники Брандлера также на стороне Эверта. Отношения очень обострены. Обеими группировками ведется планомерная фракционная работа. Во время конгресса были заседания сторонников Рыкова с группой Эверта. Заседания происходили за городом. Сталинцы со своей стороны заседали с группой Тельмана. Несмотря на решение русской и немецкой делегации действовать «методами убеждения» и не устранять Эверта от руководства, положение обострилось. Это видно не только по пленарным заседаниям конгресса и комиссий, но и по информации, которая отправляется в Германию. Тельмановцы настаивают на применении решительных организационных мероприятий. Тельмановцев открыто и энергично поддерживает Ломинадзе. Бухарин очень дипломатично выгораживает Эверта.

Во французской компартии два главных течения. С одной стороны — группирующаяся вокруг Тореза[159] (Торез, Барбэ[160], Селор[161], Лозэрэ[162]). Против этой группировки борется группировка Дорио[163] (Дорио, Бернар[164], Рено-Жан[165], Кашен[166], Геман и др[угие]). Семар[167] примкнул к группировке Тореза, хотя политически он самый бесхарактерный, бесхребетный чиновник, дрожащий за свое место и чувствующий свое собственное идеологическое убожество. В руководстве ФКП можно насчитать пять или шесть группировок: 1) Торез, 2) Дорио, 3) Креме[168], 4) Северная федерация, 5) Парижская организация, 6) Андре Марти[169]. Около восьми оппозиционных группировок находятся вне партии. В данный момент разногласия и борьба идут между Дорио и Барбэ. Официально эти три течения называются: правое (Дорио), центр (Торез), левое (Вили, Пийо, ЖоржЖозеф, Ветцер). Эмбер-Дро проводит линию отсечения Дорио, ориентируясь на Тореза-Барбэ. В таком направлении он ставит вопрос о перемене руководящего ядра ВКП. По всей видимости, Дорио имеет поддержку руководящих кадров У[нитарной] в[сеобщей] к[онфедерации] т[руда], например, Ракамон[170], Дюдилье, а может быть, и Монмуссо[171].

САСШ[172]. Снова очень обострились отношения между группой Фостера[173] и группой Пеппера. И делегация расколота. Сторонники одной и другой группировки между собой не разговаривают. Вмешательство русской делегации (примиренчество) пока что не дало ни малейшего результата. В своих выступлениях на пленарных заседаниях конгресса Ломинадзе очень ожесточенно нападал на Пеппера не только вообще, не только по поводу китайских событий, но и по чисто американским делам. Ломинидзе открыто солидаризовался с Фостером и намекал на необходимость принятия организационных мер против Пеппера и прочих.

Польская к[оммунистическая] п[артия]. Две главные фракции, вполне оформившиеся политически и организационно. Ожесточенная по всем правилам фракционная борьба. Большинство находит поддержку у сталинцев, хотя были попытки сталинцев и тельмановцев столковаться раньше с меньшинством.

Чехословацкая к[оммунистическая] п[артия]. Разногласия и борьба течений углубляются — группы в стадии организационного оформления. Теперь же сильный идейный разброд.

Югославская к[оммунистическая] п[артия]. Вообще никакого руководства. Продолжающийся в течение семи лет внутрипартийный кризис достиг таких размеров, что остались только враждующие группировки без мало-мальски серьезной партийной организации.

В чем сущность разногласий, на какой основе развертывается кризис руководства компартиями? Захвачены ли этим кризисом низовые парторганизации?

Разногласия политического характера: различная оценка мирового положения, характер стабилизации капитализма, роль мелкой буржуазии, роль социал-демократии, различные оценки положения СССР и политики ВКП(б), различные оценки положения в каждой отдельной стране. Можно без преувеличения сказать, что вполне отчетливо наметилось идейное оформление (и соответствующее организационное сближение) в международном масштабе между сторонниками Сталина и сторонниками Рыкова (через Бухарина). Велась не только соответствующая работа со стороны русских товарищей, но сами фракции отдельных делегаций искали непосредственного контакта с ними. Так, например, фостеровцы вошли в контакт с тельмановцами, польским большинством и т.д. Соответствующая работа велась среди итальянских, французских и др[угих] делегаций. Если попробовать в общих чертах охарактеризовать сущность разногласий, можно сказать следующее: сторонники Пеппера благоговеют перед ростом американского капитала и политическим господством американской буржуазии, видят непреодолимые трудности для создания революционного движения и для деятельности Коминтерна.

Эверт и его сторонники также благоговеют перед «окрепшим немецким капиталом», считают, что немецкая буржуазия и социал-демократия окрепли на длительный период, что вообще невероятно ожидать в ближайшие годы революционных событий, что надо заняться повседневной работой на почве длительного периода стабилизации капитализма, что Венское восстание было изолированным случайным событием. Словом, существует некоторая общность в оценке перспектив Эвертом и Пеппером. Интереснейшее место в речи Эверта было то, где он специально в письменной декларации (которая должна быть помещена как поправка к тезисам) указывает на необходимость более методической и ясной разъяснительной кампании среди рабочих Западной Европы по поводу «необычайных трудностей, на которые наталкивается строительство социализма в СССР» и насчет нормальности того, что рабочий класс СССР еще находится в тяжелых материальных условиях.

На наш взгляд, в этой декларации содержится попытка зафиксировать формулу, прикрывающая намерения, подготовить общественное мнение рабочего класса на возможность серьезнейших изменений во внутренней политике СССР. Тактические разногласия вытекают до некоторой степени из общеполитических разногласий. Главнейшее из них: переоценка влияния социал-демократических течений; некоторый «экономизм», погоня за узко практическими лозунгами, недооценка стачечного движения и т. д. В области политических и тактических вопросов ищут теоретические обоснования в докладах и речах Бухарина.

Разногласия и фракционная борьба захватили низовые парторганизации в Польше и в Германии, захватывают в Чехословакии. В низовых парторганизациях борьба идет не на политической почве, а из-за личных склок и комбинаций. Если о тезисах и речах на конгрессе в национальных низовых парторганизациях почти ничего не знают и не интересуются, то о личных склоках информированы достаточно. Бесспорно, что такое положение чревато опасностями для идейной и политической жизни низовых парторганизаций. Сообщают, например, что в польской партии в низовых организациях и в профсоюзах коммунисты и сочувствующие на заводах называют друг друга сталинцами и бухаринцами. Причем, польских бухаринцев их противники называют троцкистами. В германской партии то же самое, с той только разницей, что называют друг друга троцкистами. Во Франции до этого не дошло. Там в низовых организациях нет еще такого деления. По-моему, следующие причины лежат в основе усиливающегося кризиса в руководстве к[оммунистической] п[артии].

1. Воздействие на руководящие кадры к[оммунистической] п[артии] оправившегося экономически и политически капитализма от послевоенного кризиса.

2. Политическая и экономическая переоценка значения (речь идет о соотношении классовых сил и характере и остроте классовой борьбы) таких явлений, как технический процесс капиталистического производства и капиталистической рационализации.

3. Переоценка силы политической реакции буржуазии и скептицизм насчет возможности развертывания революционного движения пролетариата.

4. Некоторое разочарование (при боязни сознаться в этом) в авторитете руководства ИККИ и ВКП. От этого руководства ждали чудес. Поражение и возросшие трудности, однако, ударили прямо по голове послушных руководителей западноевропейских к [оммунистических] п[артий].

5. К[оммунистические] п[артии] в ряде стран все более изолируются от рабочих масс. Изолировать к[оммунистические] п[артии] от рабочих масс есть в то же время тактика буржуазии и ее правительств.

6. Развитие и последовавшее поражение китайской революции, «дискуссия» в ВКП и Интернационале; последние велисьтаким образом, что не только не подняли идейный уровень партии, а наоборот, развратили их, внесли апатию и разочарование.

7. Бюрократизм ответственейших органов и всего аппарата компартий.

8. В то время, когда руководство к[оммунистических] п[артий] и аппарат заставлял низовые парторганизации выносить решения против оппозиции в ВКП и приклеивать к ней ярлык — «социал-демократический уклон», это руководство вело политику отвлечения рабочих от тех вопросов, которые ставит перед ними международное положение и положение данной страны.

9. Ужасающий низкий уровень развития руководящих кадров к[оммунистических] п[артий]. В немецкой партии, например, тот, кто мало-мальски делает усилия продвинуться в теоретических вопросах, объявляется «брандлеровцем».

Об оппозиции в ВКП, о троцкистах и о документах Троцкого ни разу не было ни малейшего замечания. Даже в речах многих раньше яростно нападавших на оппозицию ораторов не было нападок на оппозицию. Только иногда у Ломинадзе, отчасти у Эверта и Тельмана и у Бухарина, когда старались что-нибудь доказывать, а выходило не очень убедительно, ораторы боязливо оговаривались, «что если иначе формулировать — получится троцкизм». В речах Бухарина, Ломинадзе, Неймана, Куусинена, Эрколи[175] и др[угих] по программному вопросу, по колониальному и по отчету ИККИ — везде, в особенности по китайской революции, все ораторы, поскольку они говорили о троцкизме, стояли исключительно на оборонительной позиции, либо замазывали вопрос, либо оправдывались. Китайскую революцию замазывали, говорили больше об Индии.

Документ Троцкого «Критика проекта программы» в делегациях не обсуждался. Поскольку удалось установить, документ возбудил громадный интерес. Некоторые англичане и американцы находят, что они давно не читали такой интересный политический документ, изложенный таким яростно-памфлетным агрессивным тоном. Итальянцы документ прорабатывали. Им не нравится только то, что Троцкий их здорово обругал, и впечатление таково, что не потому, правильно ли это или нет по существу, а потому, что о них сказано чересчур сильно: там и Чан Кайши и Гильфердинг. Это их задело.

«Что же дальше»[176] и «Послесловие»[177] некоторые делегации и ответственные товарищи из аппарата ИККИ оценивают примерно следующим образом: ловко написанный и боевой документ. Особенное впечатление произвело то место, где говорится, что имеются товарищи, старающиеся найти ленинскую линию, с которой оппозиция готова вместе бороться. Иностранные товарищи, с которыми удавалось поговорить более откровенно, толкуют это место таким образом: не исключена возможность совместной работы в будущем Троцкого и Сталина.

Кстати, один ответственный товарищ из аппарата ИККИ, сильно связанный с секретариатом Сталина и очень дружный с Ломинадзе, в последний месяц постоянно подчеркивает, а также намекает на это среди иностранных товарищей, что если события развернутся и примут серьезный характер в СССР, то неизбежна, не только возможна, но и неизбежна совместная работа Троцкого и Сталина.

Письмо № 2

Разговор с Эрколи (застенографировано).

Уровень конгресса и выступающих ниже всякой критики. Парадные заверения о верности Коминтерну. Скучно и грустно. Нет и не чувствуется направления инспирирующей руки русской делегации. Русские товарищи спорят у себя дома. На их заседаниях, вероятно, интересно. Они не то потеряли интерес к конгрессу, не то, потому что самим трудно договариваться, дают нам чувствовать, что конгресс какое-то тяжелое бремя, от которого они не могут освободиться. Но оживить конгресс, чтобы он плодотворно работал, они тоже не в состоянии. Что будем говорить нашим товарищам после возвращения? Ведь у нас ответственность большая за руководство нашими партиями. Доклад Бухарина явно не удовлетворителен. Почему Бухарину не дали достаточно времени и возможности подготовить хороший доклад? Мы высмеивали раньше Зиновьева за его «две перспективы». А тут нет ни одной. Прямо взять да повеситься. Заседания пленумов ИККИ были более интересны. Трагизм положения в том, что нельзя, невозможно правду сказать о самых важных, самых существенных текущих проблемах. Мы не смеем говорить. В этой атмосфере сказать подлинную правду значит произвести эффект взорвавшейся бомбы. Впрочем, было бы недурно, если бы значительная часть присутствующих на конгрессе исчезла бы с лица земли. Я страшно удручен. Прямо не знаю, как выступить, что говорить, как поступить, чтобы как-нибудь это положение изменить. Жаль, что нет здесь Бордиги. Он выполнил бы большую историческую роль, он бы всем нам сказал правду.

Документы Троцкого чрезвычайно интересны. Здорово нас ругает, очень умно разбирает «теорию строительства социализма в одной стране». Безобразие, скандал, что программные материалы, критические статьи, примечания и т. д. мы не получаем. Только вчера нам что-то раздали, но не всем. А ведь надо все это прочитать и обдумать. Как же мы сумеем так, второпях, принять программу Коминтерна. Просто волосы становятся дыбом. Насчет колониального вопроса — я ведь содокладчик, так просто за две недели до конгресса решили и назначили меня содокладчиком. Но до сих пор я не могу добиться встречи с Куусиненом, главным докладчиком, чтобы с ним побеседовать. Не имею понятия, о чем он будет говорить, не имею даже его тезисов.

Беседа с Торезом (застенографировано).

Среди нашей делегации растет беспокойство, недовольство и скептицизм. Нас беспокоит содержание доклада Бухарина, а также то, что в нем не сказано или недостаточно ясно сказано. Также и некоторые неясные, двусмысленные формулировки в тезисах. В докладе Бухарина центральное место уделяется усилению междуимпериалистических противоречий и неизбежности войны. Очень сильно подчеркнут прогрессивный рост и усиление капитализма и междугосударственных противоречий. Сравнительно мало или почти ничего не говорится насчет усиления роста внутренних экономических и социально-политических противоречий в каждой стране (капиталистической). Отсюда противопоставление. С одной стороны — растущий империалистический капитализм, с другой — СССР. А где же место и значение международного пролетариата и компартии? Отсюда вывод: СССР — бастион, база международной революции. По-моему, неверно, это неправильно. СССР может быть только платформой, примером, морально и материально помогающим фактором международной революции, а не основой, не центром. Ведь в СССР революция победила. А в ближайшем будущем надо подготовить революции в капиталистических странах. Центр революции как раз в капиталистических странах. Неправильно думать, представлять себе лист бумаги, на котором СССР, как масляное пятно, автоматически расширяется. По-моему, эта неправильная установка исходит из неправильной теории о построении социализма в одной стране.

Я читал критические замечания Троцкого. Он совершенно прав насчет теории «социализма в одной стране». Зачем и как это случилось, что нас заставили проглотить эту теорию? Против троцкизма надо было бороться, но зачем эта теория? Мы страшно озабочены, мы ничего не знаем, что здесь творится. Правду не можем говорить. Положение деликатное, почти невыносимое. С конгресса мы вернемся и сделаем доклады. А если до этого или после этого (наших докладов) неделю или месяц спустя тут в СССР начнется драка, нам будут говорить: «Вы были там больше месяца, вы ничего не поняли, ничего не узнали, ничего не спрашивали. Вам, вероятно, не доверяли, не сочли нужным вас серьезно информировать. С вами не хотели считаться , разговаривать».

Нас беспокоят также эти штуки с пацифистскими конгрессами и организациями. Ведь, с одной стороны, русские товарищи скептически смотрят на возможность со стороны компартии серьезно бороться против опасности войны и активно защищать СССР, а, с другой стороны, такое большое внимание, такие большие иллюзии насчет разных пацифистских конгрессов. Нас не удивляет тезис об опасности войны и о борьбе против этой опасности. В этом тезисе нагромождено много противоречивых формул: очень много беллетристики. В докладе и тезисах Бухарина неясно и недостаточно сказано насчет социал-демократии. Подчеркивается, что необходим единый фронт только с ним, а в действительности не осуждаются именно разные «левые» течения среди социал-демократов. В резолюции IX пленума было подчеркнуто, что главный враг — это левая социал-демократия. А теперь об этом ни слова. Неужели результаты германских выборов смогли подействовать так, что Коминтерн оставил себе лазейку к «левым» социал-демократам.

Конечно, обо всех этих вещах только между нами. Очень деликатно и даже опасно о таких вещах распространяться при такой атмосфере, тем более что оппозиционеры бы это использовали в своих фракционных целях.

Доклад и тезисы Мануильского.

Мануильский как докладчик по делам ВКП заготовил тезисы. Первая часть посвящена исключительно борьбе против оппозиции и троцкизма, вторая часть — вопросам после XV съезда. Политбюро (или бюро русской делегации) обсуждало эти тезисы. Вынесено решение выбросить вторую часть, ничего не говорить о вопросах, возникших после XV съезда, оставить только вопрос о борьбе с троцкизмом. Рыков страшно свирепо атаковал ту часть тезисов, где говорится, что возросла и растет крестьянская беднота. И Рыков потребовал сохранить этот проект как документ, так как создается теория, доказывающая, что в СССР среди крестьянства развитие дает такие же социальные процессы, как и в капиталистических странах. Тезисов Мануильского мы не читали.









Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Добавить материал | Нашёл ошибку | Вверх